Возвращение к людям

— Что принёс нам наш муж? — взволнованная Ната, незаметно для себя, начинала говорить так же, как жены Совы…

— Дай, передохну… Их много. Я наткнулся на один из отрядов, которые рассыпались по прериям и, кажется, сгоняют всех, как стадо, в одну ограду.

В данном случае — в поселок, у озера. Одного ублюдка я слегка порезал…

Ты помнишь девушек, которые жили с Белым?

— Я не могу знать всех в лицо. Тем более, подруг человека, который пытался нас оскорбить!

— Их изнасиловали… Прямо в землянке. Можно было не дружить с ними, но они, как бы там ни было, люди из долины.

Ната побледнела — ей ли было не знать, что такое, эти люди… Элина спросила:

— А он? Что он сделал? Убил, кого ни будь?

— Белоголовый скулил возле землянки… И все.

Она тряхнула волосами.

— Всегда была уверена в том, что этот человек — трус!

— Мало того… — я вздохнул. — Они и девушку у Стопаря забрали! Анну…

Ната вскрикнула, она знала эту светловолосую девочку, которая была почти ее ровесницей, и с кем она уже успела подружиться.

— Где Сова? Девушек надо выручать! — Элина порывисто дышала и сжимала в руках лук. Я осадил не в меру горячившуюся красавицу:

— Сову уже не найти. Он сам придет к нам, если будет, куда приходить… Девушек нам не выручить — чужаков слишком много и они тоже имеют стрелы. Без помощи со стороны мы не выдержим и часа. Нужно отыскать

Черепа, Чера и Шейлу. Опасность, в первую очередь, угрожает им. Они еще не знают о чужаках, а вот те, по-моему, со слов Святоши знают о многих…

— Когда ни будь, я сама всажу ему в брюхо стрелу! — Элина сверкнула глазами.

— Я не стану тебе мешать. Но сейчас — мы идем к нашим скалам, домой.

Прошло много времени с тех пор, как мы его покинули. Туда должен прийти

Сова, когда поправится настолько, что сможет отправиться в путь. Нам понадобится каждая рука, которая будет способна взяться за оружие. И пусть это будет опытная рука — скальпы на его плаще говорят об этом…

Ната тихо произнесла:

— Как быстро сбываются пророчества Вороны…

— Она перестанет каркать, когда повстречается со мной! — очень зло и жестко заявила вдруг Элина.

— Оставь это на потом. А пока — в путь!

* * *

Против моего ожидания, нас никто не тревожил. Прошло уже три недели, как мы вернулись, но ни один из чужаков не объявился возле скал. Появление таких людей, какими являлись пришельцы из-за гор, не было по нраву ни мне, ни Сове. Что до жителей посёлка, или других людей, населявших степи и окраины долины, то, по редким встречам с ними, я мог судить о том, что наше убеждение разделяют многие. Но, в открытую, выступить против многочисленной и наглой оравы, никто не решался. Поведение бывших заключенных не оставляло сомнений в том, что они не потерпят ни малейшего несогласия со своими, пока ещё неясными нам, планами. Злобное и жестокое выражение глаз чужаков на рынке, я запомнил очень хорошо… Мне казалось, столкновение будет неизбежным, и нам в нём ничего хорошего не светило. Они не могли оставить без последствий мое появление в поселке, и я ломал себе голову, над тем, почему до сих пор ничего не произошло? Их было слишком много, и они являли собой организованный, сплочённый, если можно так сказать, коллектив, которым управляли с жестокостью, не признающей разногласий. И Сова, и я были уверены в том, что чужаки начнут прибирать долину к рукам… Противостоять им было, почти, некому — мы вдвоём, женщины не в счёт, были слишком малой величиной, чтобы встать на их пути.

Я начал подумывать о том, что эта земля становится слишком тесной. Сова — индеец пришел к нам чтобы поговорить и узнать все новости — настроенный более решительно, уходить никуда не хотел.

— Я умею не только носить одежды своих предков, но и знаю, как воевали мои предки! Прерии велики, а томагавк Белой Совы давно не пробовал крови человека…

— Ты что, серьёзно?

— Сова не умеет шутить, когда говорит о войне!

Зорька, пришедшая с индейцем, только покачала головой:

— Сова, это все же слишком… Одно дело, убивать зверей — нам не прожить без их мяса и шкур. Совсем другое, поднять руку на человека. Неужели из-за того, что они бывшие зэки, мы не сможем найти общий язык? У них появилась возможность жить по-новому, так зачем же им в этом мешать?

— Они не будут жить по-новому… — я угрюмо поворошил костёр наполовину обгоревшей веткой. — Они хотят жить так, как жили. Ты не видела их лица,

Ясная Зорька. В них нет того, что присуще всем остальным… Того, пережитого всеми нами, ужаса, за судьбу погибших родных, друзей или знакомых. Ужаса за судьбу нашей страны, или, даже, всей земли. Я вижу только одно — они, волею случая, получили свободу. Они убили уже многих, начав с того охотника и Карги на холмах. Они убили охотника в поселке, это рассказывал мне Чер. Искалечили двоих мужчин в дальнем стойбище.

Надругались, над почти половиной девушек поселка. И теперь, организованные в жёсткую группу, с паханом, каковым является этот Сыч, станут — и очень скоро! — диктовать свои условия всем остальным! Но ни я, ни Сова не хотим быть зависимы от воли уголовников…

— Что же остаётся? Уходить? Но куда?