Возвращение к людям

Он резко опустил ладонь. Бандиты, переглянувшись, пожали плечами. Соня, высунув в смертной агонии распухший посиневший язык, безжизненно обвисла на веревках…

— Опоздали, что ли? Могли бы и послабее тянуть… Бросьте её здесь — крысы сами приберут все. Извини, Дар. Быстрее надо было соглашаться!

— А с этим что?

— Пару раз по рёбрам, чтобы не вздумал чего. Да он и не станет… Ведь не станешь? Он у нас ученый. Теперь шелковый будет. Ты запомни, дружок, я такие представления могу хоть каждый день устраивать перед самым твоим фортом. А сбежишь куда — так для тех, в поселке. А ты все равно узнаешь — твои же бродяги тебя и порешат, за девок своих!

Меня развязали, и я кулем повалился на землю, не имея сил удержаться на ногах.

— Жду тебя с добычей через неделю! Лук твой на крыше остался — до дома доберешься, надеюсь…

Они ушли. Я подполз к телу изуродованной девушки. Она лежала на спине, широко открыв глаза, в которых навечно застыла маска ужаса… За что? Всё тело было в кровоподтёках и ссадинах, а из разорванной промежности стекала густая и темная кровь… Я приподнялся на колени и взял ее на руки.

— Я не забуду этого… Никогда не забуду!

Мы не хоронили умерших — свинорылы и крысы-трупоеды разрывали любую могилу и вытаскивали умершие тела, разрывая их в куски. Но оставить ее я не мог.

Чувство вины за оборванную юную жизнь заполнило меня полностью, на глазах выступили слезы… Стараясь не зверствовать в самом поселке, бандиты отрывались по полной в травах и дальних стойбищах, и такая жестокость уже стала обычным делом. Они все равно убили бы ее, не сейчас, так потом. Но в этой смерти был виновен лично я… Я содрогнулся, представив себе, что на ее месте могла оказаться Ната или Элина. Вспомнив о своих женах, я тревожно огляделся. Бандиты могли оставить своих дозорных, чтобы выследить их возвращение, или мое направление, после того, как сумею подняться. Сыч, при всей своей людоедской логике, поступал умно, настраивая против нас жителей долины, и, запугивая одних угрозой расправы над другими, он мог управлять людьми так, как хотел. И способа помешать ему, я не видел…

Послышалось шуршание в кустах. Я опустил тело на землю и потянулся к колу

— это могли оказаться, учуявшие кровь, крысы… Элина, выйдя из-за деревьев, прихрамывая приблизилась, глядя на меня полными ужаса и слез глазами…

— Не смотри.

— Дар…

— Не смотри!

Она закрыла лицо руками и стала, рыдая, сползать по стволу дерева, обдирая себе спину о жесткую кору… Я подполз к ней.

— Лина, прекрати. Очнись же!

Она открыла глаза и невидящим, отрешенным взором, посмотрела куда-то, сквозь меня.

— Звери… Какие звери!

— Уходим. Быстро уходим отсюда! Помоги мне подняться. Они могут быть поблизости, если не наблюдают за нами из-за кустов!

— Не наблюдают.

Я обернулся. Ната, побелевшая как смерть, стояла рядом и судорожно сжимала лук.

— Был один. Я убила его. Ножом. В спину. А потом разрезала шею. От уха до уха. А второй сорвался в овраг, когда пытался меня догнать. Он сломал спину. Я спустилась к нему и перерезала горло. Еще живому.

Она роняла слова, как тяжелые гири, внешне спокойно и точно, но ее губы так вздрагивали, что я подумал, что и она сейчас разразится истерическим рыданием, как и Элина. Но это была уже не та Ната…

— Вставайте… Обопрись на меня. Что с твоими ногами?

— Ударили нагайкой, по икрам. Мой луки и меч на крыше — надо достать. Они не стали его забирать.

— Знаю. Я видела… Почти все.

Мы замолчали. Ната помогла подняться Элине. Потом влезла на крышу и скинула оттуда мое оружие. Мы вместе втащили мертвую девушку в дом. Я потянулся к тлеющему неподалеку, факелу…

— Нельзя.

— Я не могу ее оставить так…

— Нельзя. Они ждут сигнала. Если ты подожжешь дом — появится большой столб дыма. У того, кого оставили смотреть за тобой, тоже был факел. Понимаешь?

— Ната!

— Нельзя!

Она была тверда и неумолима. Я сдался… Элина разжала пересохшие губы и тихо произнесла:

— Я чуть с ума не сошла… Это не люди.

Ната кинула на нее тяжелый взгляд и повторила:

— Да. Это — не люди. И об этом должны знать все! Но сейчас мы уходим.

Немедленно. Прочь из этого леса — в наш форт.

Я кивнул — медлить не следовало…

* * *

До назначенного срока оставалось пять дней… В противном случае, выполняя свое обещание, Сыч должен был приговорить к смерти еще одну невинную жертву. Мы в смятении сидели возле костра — никто не решался произнести ни слова. Белая Сова — индеец пришёл в форт и привел туда Зорьку — задумчиво курил свою трубку и молчал, как и все. Жестокая угроза Сыча нависла над всеми нами и, хоть требование главаря и не касалось самого индейца, это всего лишь был вопрос времени… Мы знали его совсем немного, но уже достаточно, чтобы понять — вожак бандитов не остановиться ни перед чем…

— Он объявит, что это из-за нас, — Стопарь хмуро откинул прядь с лица. -

Порвут ещё одну, а люди будут думать, что это ты виноват, раз не хочешь покориться, как все.

— Но ведь это есть глупо? — Салли недоумённо вскинула на него глаза. -

Зачем Сыч бить другие, если его враги мы? В посёлке все и так молчать! Он делать там все, что хотеть!