Возвращение к людям

— Не всем же быть такими, как ты? Я привык к иной жизни… а носится по лесам, с каменным топором и дубиной на плече — нет… Это не для меня!

— Ты всё ещё надеешься, на лучшее? Мне жаль тебя, Док. Чем скорее ты поймёшь, что топор, пусть даже каменный, станет тебе хорошим другом, тем больше у тебя останется шансов на жизнь. Если, конечно, ты хочешь жить.

— Да ладно, хватит вам собачиться… — с земли поднялся очень крупный, могучего телосложения, мужчина, чуть ли не вдвое превосходивший Сову в плечах и выше на голову. Я даже присвистнул — настолько богатырская внешность была у этого человека. Он погладил небольшую, тёмную бородку и степенно протянул мне руку:

— Стопарь.

— Стопарь?

— Ага. С лёгкой руки нашего общего приятеля! — он выразительно посмотрел на Сову. Индеец невозмутимо уселся на освободившееся место. Сидевшие рядом подвинулись. Стопарь — как он представился — жестом пригласил нас последовать примеру Совы. Мы сели.

— А вас как кличут?

— Меня — Дар. А её, — я положил ладонь на колено девушки. — Ната.

— А… Это не клички… Значит, вам прозвище ещё не дали? Новенькие, что ли?

Я пожал плечами… В каком-то смысле мы уже были далеко не новичками.

Стопарь с хрустом переломил об колено здоровенную ветку и бросил в огонь.

Тот с жадностью ухватился за мгновенно вспыхнувшие листья, быстро превращая их в весело взметнувшийся вверх огонь.

— Могли бы набрать дров посуше…

— Зачем? Сейчас не так, как раньше… Когда сплошная, голая земля, везде была. Теперь, рви, не хочу. Вон, как она прёт — не успеваешь запоминать. В пару дней пустошь исчезла!

Сова посмотрел куда-то вдаль и согласно кивнул.

— Да. Даже мёртвая зона покрылась травой. Скоро Сова сможет пойти туда по следам новых зверей.

— Вот-вот, зверей, как раз, тоже прибавится. Кто бы хоть объяснил, откуда эти твари берутся?

Неподвижно лежавший до этого мужчина, у которого вся голова была замотана в некоторое подобие чалмы и пиратского платка вместе взятых, повернулся в нашу сторону. У него что-то было с лицом, Ната слегка отшатнулась, но, совладав с собой, снова уселась на место.

— Не пугайтесь… — он буквально прошипел, почти не разжимая губ.

— Это — Череп. У него сгорело всё лицо и кожа на голове. Теперь он вынужден носить платок, иначе любой, кто его увидит, теряет дар речи. Он больше мужчина, чем Док, или некоторые иные — Сова спокойно прокомментировал это небольшое событие. Мужчина согласно кивнул и вновь повернулся к огню. Он был одет так же необычно, как и Сова, но без вычурных, индейских узоров. На его ногах так же имелись мокасины, за пояс был воткнут нож и томагавк, а возле него, на земле, лежал лук, по качеству не уступающий луку индейца. На груди Черепа — она была ничем не закрыта — виднелись многочисленные шрамы и следы от ожогов. И, примерно, такое же ожерелье из когтей и клыков, как и у меня самого.

— Череп считает, что Сова не прав?

— Нет… — говоривший не поднимал на нас своего лица, продолжая смотреть перед собой. — Череп принял новую жизнь…

Сова обратился ко мне:

— Он не разговорчив. Зато Стопарь вымотает тебе все нервы, он любит поговорить. Или Док, когда начинает жалеть о прошлом.

— А эти люди? — я указал на остальных.

— Это — Трясоголов. Прозвище говорит само за себя. Умеет искусно ставить силки и ловить мелкую живность.

Трясоголов иронично поклонился — у него все время слегка подергивался один глаз, отчего казалось, что его лицо все время находится в движении.

— Последний — Аптекарь. Спрятал кучу всевозможных лекарств и теперь меняет их на еду. Это — не имена. Клички…

— А Стопарь, что — имя? — у могучего мужика не было видно обиды на прозвище. — Он, добродушно улыбаясь в усы, подбросил в костёр ещё одну ветку.

— Нет. Ты сам знаешь, почему его заслужил.

— Да ну тебя, Сова… С твоими заморочками, вовсе голова кругом пойдёт.

Какие-то заветы предков, духи, зов прерий — о чём ты? Как Святоша, ей богу! Тоже, любитель голову морочить… Но ты хоть на халяву не падок, как наш новоприобретенный монашек. Я думаю, хорошо, что хоть выжить смогли… А как теперь быть — это все одно, никому не ведомо. И, что клички, что прозвища, что имена твои — всё едино. Перемелиться… Лично мне — он не спеша отпил из кожаного бурдюка с водой. — Всё равно, как меня кличут.

Хоть Стопарь, хоть Стакан, хоть, вообще — Бутыль! Это ты у нас оказался на месте, как по заказу. Вот и носи своё имя. А мне наплевать, подходит мое прозвище или нет. С одним я, конечно, согласен — хочешь, не хочешь — а жить придётся по-новому. Охотой да рыбалкой. Ну да не пропадем…

Он выдохнул и, шутя, взмахнул над головой большой головешкой, выхваченной из костра. Все невольно пригнулись — так засвистела над нами, роняя искры, дымящаяся палка.

— Кончай! — Док испуганно вжался в землю. — Что ты, прям!

Стопарь спокойно опустил поленце обратно. Я поймал его глаза — мужик, хоть и старался выглядеть простовато, но был себе на уме…

Аптекарь заинтересовано обратился к нам с Натой:

— А в городе, как, есть чем поживиться?

— В смысле?

Мародёрничать он хочет, — прогудел Стопарь.

Аптекарь недовольно огрызнулся: