Возвращение к себе

В канун Нового 2009 года Веничка опять собрался в Израиль. Это был первый праздник, который Соне предстояло провести одной. Отчаянию Сони не было предела, но, понимая, что не в силах что либо изменить, она затаилась. Однажды, вместе с рекламными проспектами, Веня молча положил перед Соней адресованное ей письмо из Канады, сплошь оклеенное разноцветными марками. Соня в нетерпении вскрыла конверт и с удивлением узнала хорошо знакомый почерк своей давнишней подруги Веры. Каким образом Вера нашла её адрес, Соня не понимала, но предположила, что скорее всего через Веничку, который без конца болтался в Интернете. После памятной поездки в Куяльник они с Верой добросовестно переписывались ещё несколько лет. Потом письма из Москвы перестали приходить совсем. Телефон московской квартиры отвечал длинными гудками и Соня, обидевшись, перестала писать тоже. И вдруг через столько лет она получила неожиданную весточку от Веры.

Письмо было полностью посвящено её искреннему раскаянию за долгое молчание. В конце Вера сетовала, что когда стало, наконец, возможным рассказать о своих приключениях, вся семья Сони исчезла из Черновцов. Вера, решив, что они уехали в Израиль, искала подругу там и совершенно случайно, как и предположила Соня, на сайте одноклассников наткнулась на Веничку и Любу. Разыскать Соню в Германии труда уже не составляло. В конце письма был телефон Веры в Торонто. Соня, дождавшись, пока Веничка уедет по своим делам, набрала указанный номер.

– Сонька, это ты? – кричала трубка. – Ответь, это ты?

Но Соня рыдала и рыдала не в силах произнести ни слова. С трудом успокоившись, она ответила:

– Я, я, Вера. Здравствуй. Как мне тебя не хватало все эти годы, если бы ты только знала. Не хватало твоего юмора, рассудительности.

– Я тебя целую, обнимаю. Только не плачь. Лучше скажи, что это за баба в очках, похожая на старую Тортиллу, любезничает с Веником на весь Интернет, – спросила Вера в своей обычной, до боли знакомой, ироничной манере.

– Я сама ничего не понимаю, но по-моему он собрался от меня уходить.

– Что, что? Этот безрогий козёл ещё и бодается? Уж извини меня, но ты знаешь, как я всегда относилась к твоему мужу. Это что, его пассия?

– Ты давно не видела меня. Наверное, она краше.

– Тебя-то я не видела, зато видела её. Ну, это мы поломаем. Если он тебе нужен, то никуда не денется.

– Вера, брось. Лучше расскажи о себе, как ты очутилась в Канаде?

– Не по телефону же. Я пришлю тебе подробное письмо, а ты напиши, что у вас происходит.

Спустя неделю Соня получила пухлое заказное письмо. Письмо могло бы быть и простым, в Германии почта работает исправно, но для солидности Вера отправила его, что называется, нарочным, зная о неуёмном любопытстве Венички.

* * *

История исчезновения Веры и её семьи началась в 1983 году. Работа Веры в Университете, кроме морального удовлетворения и свободного графика, что было весьма актуально для матери с двумя детьми и мужем в вечных командировках, материального достатка не приносила. Радости от редких коротких встреч супругам было недостаточно, а дети практически росли без отца. Жизнь превратилась в сплошное ожидание чего-то, и Антон решил уволиться из армии. Он подал заявление по инстанции. Ответа пришлось ждать долго. Его судьбу решал даже суд офицерской чести, но Антон стоял на своём. В конце концов, после долгих уговоров и нервотрёпки было принято решение, и Антон тут же лишится солидной зарплаты военнослужащего.

Демобилизовавшись, Антон вернулся в родной Университет. Должность старшего научного сотрудника – преподавателя кафедры позвоночных большого дохода не приносила, да и досталась то ему только потому, что почти вся профессура уже готовилась к отъезду в Израиль. Семье пришлось материально поджаться. Хорошо, что хотя бы за трёхкомнатную кооперативную квартиру в преподавательском доме на Профсоюзной улице было почти всё выплачено.

Как-то вечером, возвращаясь домой после лекций у вечерников Антон нос к носу столкнулся с Витькой Архиповым. Витька – главный школьный балагур и сердцеед сразу после школы загремел в армию, чем вызвал недоумение всего класса. Ему прочили блестящее актёрское будущее или, на худой конец, славу талантливого переводчика, потому что к концу десятого класса он свободно говорил на двух языках. Однако вскоре прошёл слух, что он учится в МГИМО на факультете журналистики. Никто не удивился – такого трепача нужно было ещё поискать. Странным было, что он оказался именно в МГИМО. Узнав, что Антон служил в армии, Витька удивился.

– Ты же у нас был первым «ботаником». Вот уж не думал, что пойдёшь в армию.

– А я и не просился. Предложили. Работа была интересная, это не строем по степи ходить. У меня под началом отряд егерей был.

– Что, козлов да баранов для комсостава гонял? – насмешливо спросил Витька.

– Почему? Не только. Много, чего было.

– А не хочешь послужить Отчизне снова, а то старые кадры в основном мемуары за кордоном пишут?

– Опять! Я – где-то, а Верка с девчонками в Москве?

– Верка – это жена?

– Ну, да.

– Отлично.

– Что «отлично»?

– Что ты женат. И дети есть?