Возвращение к жизни

Без малого два года батрачил Федор у богатого помещика недалеко от города. Вместе с такими же, как он, сорока рабами трудился с раннего утра до позднего вечера. Чистил коровники и свинарники, шел под охраной надсмотрщика в поле, загружал автомашины сахарной свеклой. С трудом поднимал тяжелую лопату, а тучный, обрюзгший хозяин стоял рядом и всякий раз, когда ему казалось, что паренек брал на лопату мало, бил его хлыстом.

А Федя ослаб от хронического недоедания. Кормили пленников похлебкой из брюквы и отходами с хозяйского стола. А вот о своих свиньях помещик проявлял большую заботу, не жалел корма! Некоторые рабы не выдержали непосильного труда, голода и побоев — умерли на немецкой каторге.

Часто Федор бывал в Бреслау: ездил на сахарный завод сгружать свеклу, на товарную станцию за углем. Охранник-жандарм не спускал с рабочих глаз, подгонял грубыми окриками: «Шнель! Шнель!»Когда война приблизилась к границам Германии Феде с двумя товарищами удалось бежать из поместья. Днем прятались, где придется, а ночью шли на восток навстречу орудийной канонаде. И вот теперь Якубовский — солдат. Он вернулся в разбитый, охваченный огнем Бреслау мстителем.

— Навестить бы в поместье немца-хозяина, — угрюмо говорит Федор. — Посчитаться бы с ним. Но убежал, наверно, на запад…

Эта исповедь солдата была опубликована в нашей газете 4 апреля 1945 года.

Возвращаюсь на КП батальона. Комбат разговаривает по телефону, кого-то заверяет:

— Понял. Шумнем, как надо!

Передает трубку связисту, улыбается.

— Из полка звонили. «Лев не слышит огня!» Сейчас услышит…

Я уже сталкивался с этой ходячей фразой «Лев не слышит огня!». Своего рода сигнал, исходивший от комдива. Звонит то в один, то в другой полк, иногда и до батальона доберется:

— Не слышу огня! Что вы там — перемирие устроили?!

С Сандомирского плацдарма нашей дивизией командовал полковник Б. Д. Лев, Герой Советского Союза, получивший это звание еще до нас. Офицеры штаба о нем говорили: «Шебутной мужик, горячий». Как-то, находясь в другом полку, я стал свидетелем, как сигнал «Не слышу огня!» поднял в атаку роту капитана Шупикова. Она с боем вырвалась к мосту через канал и захватила его. Большая группа гитлеровцев оказалась отрезанной от своих. Она непрерывно атаковала позиции роты, стремясь вернуть мост, несла потери и откатывалась обратно.

В этом бою особо отличился приданный роте Шупикова расчет орудия старшего сержанта Ивана Канина. Артиллеристы били по атакующим фашистам прямой наводкой, укрываясь за щитом пушки от пуль. Особенно досаждал немецкий пулеметчик, засевший на чердаке дома. Ранило наводчика. Тогда Иван Канин сам стал у прицела и разнес чердак прямым попаданием фугасного снаряда.

Наши подразделения упорно продвигались к центру города.

Безрукая богиня

Возвратясь с переднего края в редакцию, я извлек статуэтку из тряпок, которыми ее обернул.

— Какая прелесть! — восхитился майор Родыгин, когда я поставил статуэтку на наш общий письменный стол (здесь, в Бреслау, мы впервые за всю войну работали, можно сказать, с комфортом — за настоящим, полированным письменным столом!).

— Чудо! — подхватил Гудков. — Где ты ее раздобыл?

Я и сам не мог оторвать глаз от безрукой Венеры — Афродиты. Даже неискушенному в искусстве было видно, что копию знаменитой статуи древности изваял большой и тонкий мастер.

Гибкий обнаженный торс прекраснейшей из богинь был сделан из белого, с розовым оттенком, мрамора. В нем просвечивались, словно кровеносные капилляры, нежные прожилки. Плечи, грудь, бедра очерчены плавными линиями, на головке — мягкий венок волос. Вся фигурка богини любви и красоты — само олицетворение женственности, вечной юности, непостижимое сочетание целомудрия и сдержанной чувственности.

С бедер ниспадало покрывало пепельного цвета с матовыми разводами. Маленький квадратный постамент, на котором легко и свободно, полусогнув в колене левую ногу, стояла Венера Милосская, — из черного в крапинку мрамора. И на нем — контрастно, резко — белела часть неприкрытой правой ступни. В высоту статуэтка не превышала полуметра.

— Так где же ты взял? — нетерпеливо повторил Костя Гудков.

…Мое внимание к статуэтке привлек замполит батальона капитан Игорь Райхельсон. Мы возвращались из роты в батальонный штаб. Миновали трамвайный поезд из двух покореженных желтых вагонов, застывших на улице. Вокруг поблескивало крошево битого стекла. Прошли мимо длинного, прокопченного фабричного корпуса с пустыми проемами окон. Справа от арочного входа, на кирпичной кладке, беглая надпись мелом удостоверяет: «Мин нет. Лейтенант Бойко».

Такие надписи в последнее время стали «входить в моду. Мне довелось видеть их и в полосе боевых действий других полков дивизии. Так, на фасаде одного дома, еще издали, были видны крупные буквы написанные желтой краской: «Вчера снайпер Роман Павлов убил здесь трех гитлеровцев!» В другом месте по стене углового дома бежали слова: «Квартал взял штурмом батальон капитана Немакина». Запомнилась и такая надпись красными буквами: «Этот дом очищен от фашистов штурмовой группой комсорга Николая Тетерука».