Возвращение к звёздам

Этна хотела было заикнуться «никакого платья у неё нет», но тут выяснилось, что она и не заметила, как в комнату занесли вешалку, на которой и в самом деле висело платье. Оно оказалось нежно голубого цвета, было расшито бежевыми нитками и украшено рюшами. Выглядел этот наряд просто восхитительно. Надев платье, Этна погляделась в зеркало и немножко растерялась. Разрез на груди был довольно вызывающим, а пышная юбка шелестела где-то возле поля. Но при этом вид у девушки получился всё равно какой-то чересчур уж кроткий: паинька-заинька первый раз собралась на день рожденья к однокласснице. Зато парикмахерше результат явно понравился. Довольно промурлыкав себе под нос: «Прелестно», — она принялась накручивать волосы плойкой. Затем она зачесала назад каждую прядь отдельно и умело закрепила на затылке, а часть волос мягкими локонами уложила на плечи.

— Браво! Вот теперь обязательно весь праздник не только твой жених, но и все остальные смотреть будут исключительно на тебя.

Этна сначала медленно кивнула, потом грустно вздохнула и настроение резко упало. Жених? Хорошо бы… этого, скорее всего, не случится никогда. Грустить ей не дали: едва парикмахерша закончила, как вошёл швейцар и сообщил: карета подана… На улице Этна замера от удивления — и в самом деле возле крыльца стояла настоящая карета, с шестёркой лошадей, кучером и форейторами на запятках. Этну немедленно усадили на мягкие подушки, и экипаж помчался. Сначала по улицам города, затем въехал в парк — и тут девушка ощутила неприятный холодок вдоль позвоночника. Парк встретил бассейнами, статуями и фонтанами, а также чёткой планировкой — геометрическими линиями дорожек, по строгой форме остриженными деревьями. И насколько можно было понять из окна кареты, планировка всего парка в целом подчинялась законам симметрии вокруг трёх лучевых магистралей, которые расходились от центральной части — дворца. Но на Диане так никогда не строили, предпочитая имитировать куски слегка облагороженной дикой природы. Не могла она видеть ничего подобного и игровых или исторических лентах, да и архитектура дворца тоже странная. Так откуда всё вокруг, если сон обязательно лишь интерпретация ранее увиденного? Причём стоило отметить, что сон вокруг чрезмерно реалистичен.

Додумать ей опять не дали, ибо карета уже остановилась, лакей помог девушке выбраться на улицу и провёл в дом. От самых дверей начиналась огромная прихожая с массивной помпезной лестницей, которая вела на второй этаж, освещал всё свет десятков свечей. Лестница привела в средних размеров зал. У одной из стен располагался немалых размеров камин, в котором пылал огонь, а перед окнами с тяжёлыми занавесками стоял самый настоящий рояль. Дальше сработали рефлексы, отточенные многочисленными дипломатическими приёмами. Этна словно невзначай окинула цепким взглядом изящные столики с широкими ножками, пёстрые диваны и стулья с золотыми подлокотниками. Всё это великолепие было освещено многочисленными свечами, которые висели и стояли повсюду. Благодаря им в комнате царил приятный мистический полумрак, в свете которого были очень хорошо очерчены незнакомые лица и фигуры: полтора десятка гостей, мужчины в камзолах и чулках, женщины в платьях наподобие того, что было на Этне.

Немедленно из общей толпы вынырнула маленькая пухленькая женщина в светло‑коричневом бархатном платье и поспешила навстречу. Она поприветствовала благородную леди, следом то же самое сделали остальные. Мгновение спустя Этна, сама того не желая, была вовлечена в разговор, судорожно пытаясь сообразить, кто такая Мария Терезия, что за место такое Силезия и где оно находится, и какую книгу написал какой-то Гендель, если все окружающие в восторге от «его нового сочинения»? Вдобавок она была абсолютна уверена — ни одно из этих имён или названий она не могла слышать раньше.

В комнату вошли ещё двое, Этна заметила их, поскольку все остальные бросили разговоры и почтительно поклонились. Машинально девушка повторила общее движение, но всё тело при этом покрылось гусиной кожей, а дыхание перехватило. Его одежда была похожа на костюмы остальных мужчин в этом зале: на нём были парик и сюртук, а ещё дурацкие штанишки до колен и странноватые туфли с пряжками — но это был Ленард! Сопровождал его юноша лет двадцати, прекрасный мужской профиль, вместо белого парика чёрные кудрявые волосы, которые спадали до самых плеч. В несколько шагов оба оказались рядом. Ленард взял Этну за руку, отчего сердце у неё застучало вдвое быстрее нормального, и сказал:

— Адам, позволь тебе представить Этну. Этна, это мой давний и лучший друг Адам.