Возвращение капитана Виноградова

Но уже никто никого не слушал. Что такое газовый пистолет, россияне представляли себе неплохо – и огромный, неукротимый, сплоченный общей бедой поток разгоряченных тел устремился вон из замкнутого пространства.

Швейцара снесли, опрокинули, кто-то даже наступил ему впопыхах на живот… и не было тут вины двадцать лет пресекавшего разнообразные побеги отставного конвоира.

– Куда? Стоять!

Но этот вопль носил уже характер безадресный и формальный…

– Однако… Вонючая все-таки штука.

– А че? Че делать-то было?

– Не знаю, – честно признался Виноградов.

Времени прошло уже немало, но несмотря на принудительную вентиляцию, или, проще говоря, на сквозняк, образованный настежь распахнутой дверью и выбитым окном, долго высидеть в помещении разгромленного кафе было невозможно. Помимо всего прочего, свою лепту в ароматический букет вносили нашатырно-камфарные запахи недавно покинувшей поле боя скорой помощи.

– «Паралитик»?

– Нет! «Слеза»…

Скорее всего, охранник не врал – патроны у него были не с нервно-паралитическим, а со слезоточивым газом. Тем более их уже все равно изъяли вместе с пистолетом – так, на всякий случай.

– Ф-фу! Гадость.

Можно было поинтересоваться, куда смотрела СЭС, выдавая свои документы, – по идее, подобным заведениям положена вытяжка, если посетители курят. Но вопрос был бы не по адресу, и Виноградов приберег его для дальнейшей работы с барменом.

– Если хотите, пройдем на кухню. Там получше.

– Да ладно, я уже закончил! Читай, подписывай.

Охранник принял из рук Владимира Александровича бланк и принялся водить глазами по строчкам, шевеля обметанными аллергической сыпью губами. Ему здорово досталось: пластырь в половину затылка, кровавая паутинка полопавшихся сосудов вокруг зрачков… Завтра сообразит и ляжет в больничку – с сотрясением мозга.

– Виноградов! Не поучаствуешь?

Около столика на скаку замер Филимонов – неизменно стремительный и хмурый, как и положено «при исполнении» начальнику уголовного розыска. Впрочем, во внеслужебное время он был мужиком свойским, жаль только, времени этого оставалось только на сон да на баню по пятницам.

– А что, некому больше? – Возиться с покойниками Владимир Александрович никогда особенно не любил.

– Как обычно! – пожал плечами Филимонов.

– Хорошо, сейчас. А как насчет?.. – Не вполне уместный вопрос сам собою увял, не оформившись: обтянутая китайской дешевой кожей спина уже удалялась, лавируя между остатками мебели.

– Здесь подписать?

– Да! Подожди, я продиктую – тут еще надо добавить…

Владимир Александрович неторопливо, стараясь не опережать непривычную к писанию руку охранника, продекламировал ритуальную формулу.

– Закончил? Молодец.

– Ага! Можно идти?

– Сейчас… Вот здесь черкни и здесь. Отлично!

– Можно теперь идти?

– Куда? – наморщил лоб Виноградов.

– Домой, – растерялся охранник.

– Подожди. Покури пока, я с начальством выясню, доложу, что мы закончили.

Это был, конечно, не самый лучший вариант, Владимир Александрович с удовольствием повалял бы дурака еще некоторое время под предлогом работы со свидетелем. Но охранника было жалко, незачем парню лишний час торчать в собственной душегубке…

– А чего мне теперь будет?

– За что? – Виноградов отвел взгляд и сделал вид, что запихивает в сумку бланки.

– Я же ведь не хотел. Я вообще его даже и не видел толком, честное слово!

Годков охраннику было немногим больше двадцати. Ранее не судимый, после армии…

– Обойдется!

– Честно? – В таком положении человек готов поверить во что угодно. Владимир Александрович даже почувствовал себя чуточку неудобно. – Вы правду говорите?

– Нервы, конечно, помотают… Помотаем! – уточнил Виноградов, вспомнив, где он и в каком качестве.

– А тот, в кожаной куртке, сказал…

– Правильно сказал! Не дай Бог, выяснится, что мужик загнулся, дерьма твоего надышавшись…

– Но это же «Слеза», разрешенная! Я ее по лицензии, на Захарьевской покупал…

– А ты про астму когда-нибудь слышал? Или, к примеру, сердечко слабое? – Только что Виноградов и парень сидели вдвоем, и вдруг – на тебе! Филимонов.

– Выдохнул – а вдохнуть никак! Только на том свете.

– Я же не знал!

– Верю, – кивнул виноградовский начальник. – И статья такая в кодексе есть: «неосторожное убийство». Слыхал?

– Нет…

– Статья сто шестая – до трех лет!

Охранник заплакал.

– Александр Олегович! – Виноградов совсем уже было собрался плюнуть на корпоративную солидарность и следственные интересы, объяснив пареньку, что не так уж все просто, даже в теории, но начальник уголовного розыска и сам сообразил, что перегибает:

– Ладно, расслабься… Повезло тебе.

И, скорее для коллеги, чем для недавнего подозреваемого, пояснил:

– Гражданин не от пукалки твоей коньки отбросил.

Помолчали.

Наконец, поняв, что продолжения, во всяком случае прямо сейчас, не последует, Владимир Александрович поинтересовался:

– Молодой человек нам еще нужен?

– Да нет, я думаю… Завтра с утра в отделение. К дежурному. Там объяснят.

– Ясно? – сделал лицо посуровее Виноградов.

– Да, конечно! – засуетился охранник и, дождавшись, когда начальство отойдет на приличное расстояние, шепнул: – Спасибо.

– За что? – искренне удивился Владимир Александрович.