Возвращение красоты

В передаче Молчанов отрекомендовал меня так: «Мальчик, играющий на флейте и называющий себя монахом».

Однако поэтический образ вольного романтика, созданный Владимиром Кирилловичем, не вполне соответствует истине. Я лишь обмолвился кратко в разговоре с оператором, что живу в монастыре как представитель Церкви, как трудник. И все. Но либо оператор что-то недопонял, либо сам Молчанов переделал мои слова по-своему, только в результате сюжет получился несколько тенденциозный, хотя и вполне доброжелательный по сути.

VII

Наша большая «гостиная» комната долго еще оставалась загромождена, потому что хозяйка никак не могла вывезти свои вещи. Периодически она навещала нас, живо всем интересовалась, просила еще чуть-чуть подождать и снова исчезала на неопределенное время. Вообще, в отношении к Церкви она была, что называется, из «сочувствующих». После того как мы наконец-то расстались — кстати, весьма дружелюбно, — в наследство нам остался из «недвижимости» огромный ламповый телевизор, в котором «что-то там нужно было подправить», а из «движимости» — маленький, черный, настороженный и озлобленный на весь мир пес по кличке Жучок. Забегая вперед, скажу, что за все время моей монастырской жизни мне так ни разу и не удалось его погладить. Едва я приближался к нему, он начинал угрожающе рычать и скалиться, если же я продолжал «наступление», то Жучок срывался в надсадный, истерический лай, и успокоить его было тогда совсем не просто. Никаким уговорам и лакомствам он не поддавался. Любопытно, что мне дважды пришлось спасать его от смерти. Вот как это случилось.

Жучок оставался в монастыре на «вольных хлебах». Никто его не привязывал и не гнал, так что он появлялся и исчезал, когда ему взбредало в голову.

Однажды средь бела дня мы услышали отдаленный душераздирающий собачий визг. Столько в нем было ужаса и отчаяния, что мы с Максимом немедленно поспешили на помощь. Однако добраться до источника визга оказалось не так-то просто. Едва мы определяли приблизительный курс и начинали карабкаться по лесному склону, как звук прекращался или ветер менял свое направление, и нам уже казалось, что идти нужно в противоположную сторону. Наконец мы по ступеням забрались на самое плато и с невероятным трудом, продираясь через заросли терна и можжевельника, выбрались к месту собачьего бедствия.

Оказалось, что Жучок угодил в заячью петлю. Шастал, видать, по тропам и вот — нарвался. Конечно, не могло быть и речи о том, чтобы взять его голыми руками в его невменяемом состоянии. Пришлось Максиму хватать его ватником, а я тем временем огромным мясницким ножом перерубал металлический тросик.

После этого случая Жучок уже прямо стал обходить меня десятой дорогой, словно я был главный виновник всех его собачьих несчастий.

В другой раз произошел аналогичный случай, но только не наверху, а в лесу, на склоне за монастырем. Нашли мы Жучка быстро, но от ужаса он на наших глазах впал в каталепсию: окаменел с бессмысленно выпученными глазами, так что вытаскивать его из петли было не труднее, чем мороженую курицу из сумки… Увы! — даже после этого мы с Жучком не стали друзьями. Впрочем, я всегда относился к нему вполне добродушно…

Однажды Жучок притащил во двор человеческую кость. Ребята заметили, где он вынырнул из леса, и предложили мне пойти осмотреть окрестности. Я пошел и недалеко за оградой, на склоне возле тропы обнаружил упавшее дерево. Корнями оно вывернуло землю, и в образовавшейся яме проступил скелет человека.

Весь день я проводил тщательные раскопки. И вот к какому выводу пришел: скорее всего, мы обнаружили захоронение, связанное с разгромом монастыря в первые годы советской власти. Известно, что в страшный 1921 год Свято-Успенский скит был закрыт, а затем разрушен с таким остервенением, что все наземные храмы его оказались стерты с лица земли. Откуда такая ненависть? В чем ее причина? В книге Е. В. Нагаевской «Бахчисарай» читаем: «В годы Гражданской войны здесь укрывались контрреволюционеры-заговорщики, разгромленные бойцами Бахчисарайского красногвардейского отряда (под командованием С. С. Мануйлова)». Что сказать на это?.. Да, действительно — «контр», то есть — против революций и всяких кровавых переворотов стояла и будет стоять Святая Православная Церковь. Но кто же «заговорщики» ее? Это вступившие в завет с Богом, отрекшиеся от диавола — чернецы: послушники, монахи и схимники. От кого же «укрывались» они? От мира с его безумием пагубным. И укрылись — в землю ушли, казненные, освятив ее своей невинной кровью, душой вознеслись на Небо!..