Возвращение крестоносцев

В этом заключается глубокий смысл, тараторили церковные пропагандисты, армия уходит сразу, не боясь предательских ударов в спину и восстаний на покорённых территориях, она уходит всей своей мощью и такой же мощью вернётся обратно, если азиаты посмеют оторвать голову от земли. Переставшее трезветь крестоносное воинство охотно повторяло этот откровенный бред и ликовало, каждый легионер отмечал свой второй день рождения — он выжил в этой мясорубке. Войскам выдали деньги, в пьяном и весёлом разгуле крестоносцы ощущали себя представителями единой Европы, такой, какой она никогда не была.

— Ох, как мне всё это не нравится, пшек, — сказал ротный Бартош. Он притащил Янковского в полуподвальный и потому не пострадавший от разрушений бар в центре Дамаска с трогательно тупым названием «Parisienne». Они пили тёплый самопальный виски и заедали прокопчённым шелалом[10]. Пили в меру, завтра парад, с раннего утра надо быть в форме.

— Очень я не люблю, когда меня держат за дурака, — сказал ротный. — И попам я не доверяю, с самого детства. Не знаю, что они задумали, но что-то задумали точно.

— Наверное, — у Мирослава не было ни малейшего желания спорить, он выпивал и поддакивал командиру. — Хотя мне тоже странно, почему парад в Дамаске, а не в Риме. Боятся нашу армию? Но ведь приказа о разоружении не было.

— Папа сильно рискует, прилетая в Дамаск, — сказал Бартош. — От шальной арабской пули никто не застрахован. Нутром чувствую, пшек, запахло жареным, а в такой ситуации выход только один: делай ноги, пока не поздно. Я с двадцати лет воюю, меня нутро никогда не подводило, иначе бы уже сто раз похоронили.

— Предлагаешь дезертировать? — сказал Янковский. — По закону военного времени за это расстрел. А мы официально пока на войне.

— Плевать я хотел на закон, — сказал Бартош. — Тут Ливан рядом, я в Бейруте ребят знаю, слепят новые документы. Бабло у нас есть, отсидимся в каком-нибудь местечке с красивыми тёлками, а потом решим, что делать.

— Нет, командир, извини, без меня, — сказал Мирослав. — Я не верю, что Папа нас кинет. Где он потом такую армию наберёт?

— Ну, смотри. Каждому, как говорится, своё. А я завтра пройду чеканным шагом мимо лика Его Святейшества и скажу в душе «Ciao, ragazzo!»[11]. Подумай, у тебя до утра время есть.

После торжественного парада ротный Бартош исчез. Сводная центурия 22-го польского легиона прождала его несколько часов, полковник Кьеслевский выругался на всех известных ему языках и отдал приказ к маршу. По прибытию в Тартус крестоносная жандармерия арестовала капрала Янковского. Его избивали и допрашивали, требуя сознаться и сообщить, куда направился Бартош, Мирослав выплёвывал окровавленные зубы и посылал следователя в направлении матки боски Ченстоховски. Полуживого, его бросили на грязный пол камеры в бывшем здании сирийской безопасности.

На следующее утро легионы приступили к погрузке на суда. Крестоносная жандармерия передала прибывшему в город отряду петровитов всех арестантов, полсотни бедолаг, проштрафившихся за время сосредоточения армии, и отплыла на катерах к своему лайнеру.

— Что с ними делать? — спросил магистра Ялуша командир отряда. — Отправить на последнее судно?

— Вернутся героями, — сказал Ялуш. — А они дерьмо, которое не заслуживает славы и почестей. Принесите мне список арестованных.

Он прошёлся глазами по перечню, на секунду задержал внимание на фамилии Янковский. Тот? Скорей всего, тот. Спасти, забрать с собой в Орден? Нельзя, он не относится к числу избранных, не может быть к ним отнесён по определению. В каком-то смысле для него лучше умереть на земле, чем утонуть в подорванном транспорте. Магистр Ялуш написал сверху списка: «РАССТРЕЛЯТЬ».

Штафирок построили в тюремном дворе. Сквозь проёмы полуразрушенной стены хорошо просматривалось ночное море, всё в корабельных огнях. Суда дали прощальный гудок, Мирослав раскрыл рот, хотел что-то крикнуть и получил пулю в затылок.

Магистр Ялуш смотрел в проём стены на уходящую крестоносную армию. «Этих похоронить по церковному обряду, — приказал он. — Сжигать трупы больше нет необходимости. Родным сообщить, что воины погибли в боях за святое дело».

Через два дня мир ужаснулся от новости:

«Транспорты с крестоносной армией потоплены неизвестными подводными лодками. Выживших нет. ООН и европейские правительства приступили к расследованию трагедии. Папа Римский Пётр II обратился к христианам мира с речью: «Зло не останется безнаказанным…»

[1] Дорога домой (лат.)

[2] Спеши, не торопясь (лат.)

[3] Да здравствует Цезарь! (лат.)

[4] Террористическая организация, запрещённая на территории РФ

[5] Арабская каша

[6] Штат Айова

[7] Арабское название гашиша

[8] До победы триумфа не поёт (лат.)

[9] Кончено! (лат.)

[10] Национальный сирийский сыр

[11] Пока, мальчик! (итал.)