Возвращение примитива

Приведенная здесь заметка Генри Камма появилась в The New York Times 13 октября 1968 года под заголовком «Три минуты я чувствовал себя свободным».

«Москва. На прошлой неделе на одну из грязных улиц Москвы на три дня как будто бы пришла “пражская весна”. С утра до вечера диссиденты, несогласные с советским режимом, открыто излагали свои радикальные взгляды группе собравшихся зевак, а милиция в это время перекрывала движение на улице.

Нелояльные интеллектуалы не просто выступали под надзором КГБ (тайной полиции), они знали, что многие из тех, с кем они вступали в дискуссию на улице, либо являются штатными работниками служб безопасности, либо временно работают по их заданию.

Если бы они собрались для такого протеста в другое время и в другом месте, их бы обязательно арестовали, как тех пятерых диссидентов, в поддержку которых и был устроен этот пикет на грязной улице перед зданием суда.

В здании же шел суд над пятью людьми — Ларисой Богораз, Павлом Литвиновым, Вадимом Делоне, Константином Бабицким и Владимиром Дремлюгой, — которые около полудня 25 августа вышли на Красную площадь и на протяжении нескольких минут открыто протестовали против оккупации Чехословакии.

С ними была еще Наталья Горбаневская, поэтесса, которую не отдали под суд, так как у нее было двое маленьких детей, и Виктор Файнберг, искусствовед, которому во время ареста выбили четыре зуба, поэтому его внешний вид сочли неприемлемым для демонстрации даже немногим зрителям, допущенным на слушания. Вместо этого его отправили в сумасшедший дом.

Но для троих обвиняемых правительство решило возродить меру наказания, которая применялась в старину, при царизме, по отношению к радикальным политическим агитаторам, — изгнание. Остальные двое были приговорены к заключению в лагерях.

Литвинов, тридцатилетний ученый-физик, внук Максима Литвинова, наркома по иностранным делам при Сталине, был приговорен к пяти годам ссылки в отдаленном районе России; конкретное место так до сих пор и не стало известно. Госпожа Богораз, супруга заключенного писателя Юлия Даниэля, была сослана на четыре года. Бабицкий, сорокалетний лингвист, получил три года ссылки.

Дремлюга, двадцативосьмилетний безработный, был приговорен к максимальному сроку заключения — три года. Делоне, студент и поэт, получил два с половиной года тюрьмы, к которым прибавили четыре месяца ранее полученного им условного срока.