Возвращение ростовского потрошителя

– Нет, педераст! – заорал на него начальник уголовного розыска, просто вышедший из себя от подобной, ни с чем не сравнимой, наглости; он привстал со стула и уже готовился ударить преступника по лбу. – Здесь, «сука», ты, «…мать твою», ошибаешься: говорить ты будешь, причем петь возьмешься как птица и выложишь сейчас все, что мне нужно, и, поверь, даже больше; через час, «урод», у тебя внутри все будет просто «гореть», за целостность же твоих органов, «гнида», никто не поручится; словом, ты возьмешь на себя все «темнухи» и «глухари», что образовались у нас за последнее время. Ну так что, «фрукт», добровольно будешь рассказывать, или тебя вначале как следует «отмутозить»?

Антон Ксенофонтович, как и обещал, воспользовался статьей пятьдесят первой Конституции и, отвернув голову в сторону, погрузился в себя; он настойчиво молчал, как будто совсем не обращая внимание на жестокие угрозы и громкие крики. Львов, видя такое положение, не стал долго раздумывать, а обмотал обе руки шарфами и начал безжалостно дубасить несговорчивого и, как он уже говорил, наглого преступного выродка. Тот в свою очередь никак не сопротивлялся, а, словно не чувствуя боли, не издавал ни единого звука, как бы плохо ему от ударов не приходилось. Он не меньше трех раз падал со стула на пол, где Алексей Николаевич, уставая бить его только руками и теряя необходимую в таких случаях бдительность, начинал пинать беспощадного маньяка-убийцу ногами, старясь попадать по телу внешней частью стопы, наиболее мягкой и оставляющей менее значимые отметины.

Экзекуция продолжалась пятнадцать минут, но Московский потрошитель так и не проронил ни малейшего слова, будто и не ощущал на себе никаких побоев. Начальник уголовного розыска, мало того что просто выдохся тиранить подозреваемого, так он еще и начинал понимать, что, продолжая в подобном духе еще какое-то время, он просто забьет этого человека насмерть, после чего, как печальный итог, сам окажется «за решеткой»; таким образом, когда человеко-монстр в очередной раз упал, он помог ему подняться, усадил на прежнее место, а сам, как и раньше, расположился на стуле покойного «опера».

– Так, – обратился он к подозреваемому, уже слабо надеясь, что тот ему хоть что-то ответит, – говорить мы, значит, не будем! Тогда, сейчас проводим опознание с участием независимого свидетеля, выписываем тебе арест и отправляем непосредственно в камеру, где тебя, поверь, уже давным-давно заждались злобные уголовники; а знаешь: как они с такими, как ты, поступают? Хм, если ты выберешься от них живой, то, можешь мне верить, я очень этому удивлюсь; в противном случае… не сомневайся, сожалеть о тебе, подонок, не буду.

Здесь он взял короткую передышку, давая Антону Ксенофонтовичу подумать, а по прошествии десяти минут, так и не дождавшись от допрашиваемого ответа, обратился уже к младшему лейтенанту:

– Итак, Юрик, как ты, наверное, видишь, наш «клиент» не хочет ничего говорить, поэтому подготовь девушку-свидетельницу на тайное опознание… хотя – зачем на тайное? – они друг друга знают, тем более что виделись в коридоре; а следовательно, иди ищи двух статистов – проведем опознание здесь, прямо у тебя в кабинете. Кстати, где он живет – известно?

– Он указал адрес прописки, – ответил молодой лейтенант, листая его личное дело, – но неизвестно тот ли он.

Ремишев еще не был в курсе, что и в этом случае Московский потрошитель особо не заморачивался и понадеялся незнамо на что; словом, в самую первую ночь нахождения его в Москве, у одного из убитых им простых обывателей, имевших при себе паспорт и ключи от квартиры, он забрал и то и другое; далее, маньяк непринужденно воспользовался его жилищем, где в последующем складывал добытые им с человеческих тел трофеи, а пользуясь потусторонними силами, проставил в основном документе, удостоверяющем его личность, именно эту самую московскую регистрацию. Однако все по порядку.

Младший лейтенант, только услышав данное начальником поручение и ответив на поставленный перед ним вопрос, незамедлительно бросился выполнять обозначенное ему приказание. У кабинетов следователей, на его большую удачу, в ожидании своей очереди сидело несколько «скучающих» человек; он отобрал пару, внешне похожих на Антона Чурилова, один из которых, кстати, находился в очках (вторые пришлось искать, бегая по кабинетам других сотрудников), после чего привел их в свой кабинет; там оперативник рассадил всех в цепочку, посадив подозреваемого с правого края. Начальник уголовного розыска в это время так и продолжал сидеть на своем месте и по привычке злорадно водил усами, одновременно настраивая видеокамеру.

– Приглашай деви́цу, – отдал он распоряжение, обозначающее начало проведения следственной процедуры, – пусть она опознаёт, ты будешь вести протокол, а я запишу все на видео; можно, конечно, пригласить понятых, но здесь уже и так «яблоку негде упасть» – воспользуемся правом, так любезно дарованным нам процессуальным законодательством.