Возвращение русской гейши

Свиток неожиданно расправил крылья и превратился в белую бабочку, которая легко порхнула и полетела вверх к мерцающим сквозь туман звездам…

Спи, мой милый, пока колокол сумерек

Не принесет заезд, полных снов.

С этим сном ты проснешься

Между смехом и песнью.

Японская колыбельная

Я очнулась от того, что солнечные лучи щекотали мои ресницы. Открыв глаза и увидев над собой безоблачное ярко-синее небо, улыбнулась. Потом села и потянулась. И тут же поморщилась от легкой боли в правой руке. Посмотрев на ладонь, увидела, что она покраснела. И тут же, сильно испугавшись, вспомнила то, что увидела ночью. Облизав горевшую ладонь, осмотрелась. Я заснула на лавовом склоне. Невдалеке из трещины поднимался пар. Я подошла и ощутила вонючий запах серы. Камни в этом месте были горячими.

«Возможно, я заснула возле этого глубокого серного источника и нечаянно обожгла руку», — подумала я.

Но пусть это объяснение останется для тех, кто не верит в реальность происшедшего со мной. Я-то знаю, что этой ночью каким-то непостижимым образом встретилась со своим любимым и помогла ему.

На душе у меня стало невероятно легко, словно многолетний тяжелый камень, который я постоянно носила в себе, испарился. Я заколола волосы перламутровой бабочкой и устремилась вниз, не замечая ничего вокруг. И чем дальше я удалялась от горы Осорэ, тем быстрее становился мой шаг и тем свободнее я себя чувствовала.

Свиток шестой

Отражения цветов в зеркалах

О серебряная музыка женских деревянных тэта!

Разве эти девушки — не маленькие призраки

из глубины времен?

Разве они вернулись сюда не затем, чтобы исполнить

тысячу позабытых причуд?

Ногути Ёнэдзиро

Я вернулась в Токио, продолжая чувствовать необычайную легкость и радость. Зайдя в квартиру и увидев многочисленные изображения бабочек, тихо рассмеялась. Петр представлялся мне сейчас такой же бабочкой, беззаботно порхающей на прекрасном лугу над раскрытыми яркими цветами.

Приняв душ, я расстелила футон и упала на чистую прохладную простыню. И мгновенно уснула. Когда проснулась, то с веселым удивлением поняла, что прошли уже сутки. И за все это время я ни разу не очнулась. Я соскочила, чувствуя, несмотря на такой долгий сон, необычайную бодрость. И первым делом позвонила господину Кобаяси.

— Где ты пропадала, Таня? — сердито спросил он, когда мы поздоровались. — Я не знал, что думать. Ты не звонила, твой телефон не отвечал.

— Извините, Кобаяси-сан, — покаянно произнесла я. — Мне нужно было отлучиться. И я забыла вас предупредить. Но видите, все хорошо. Я жива и здорова.

Пока я говорила, улыбка не сходила с моего лица, и господин Кобаяси это почувствовал.

— Я рад, что у тебя такое лучезарное настроение, — более миролюбиво сказал он. — Когда мы сможем увидеться?

— Возможно, сегодня, — ответила я. — Но вначале созвонюсь с госпожой Цутидой.

— О’кей! — сказал он.

Я положила трубку. Потом заварила чай.

«Так, главное — не суетиться, — подумала я. — Занятия — это основное».

Госпожа Цутида говорила со мной спокойно. Я придумала правдоподобную причину своего отсутствия на занятиях.

— Что ж, Татиана, — сказала она, — придется увеличить время лекций. Сегодня ты должна заниматься со мной, но, к сожалению, я смогу только после трех часов. А до этого посети театр гейш Симбаси Эмбудзё. Ты же живешь в Миното?

— Да, — ответила я, не понимая, куда она клонит.

— Симбаси недалеко. Я позвоню и договорюсь, чтобы тебя пустили за кулисы. Директор театра — мой давний друг. Поприсутствуешь на репетиции. Понаблюдаешь за работой артисток. Тебе это только на пользу.

— Хорошо, — немного растерянно ответила я.

— А потом приедешь в Асакуса на занятия.

Она объяснила, как добраться до театра, и отключилась. А я начала собираться. В этот момент зазвонил телефон.

«Может, что-нибудь забыла сообщить?» — подумала я, беря трубку.

Но это оказался Митихиро. Его голос дрогнул, когда он ответил на мое приветствие. Я извинилась, что не звонила, и сказала, что уезжала из Токио.

— У меня свободное время до обеда, — сказал он. — Очень бы хотелось увидеться с тобой.

— Но я должна сейчас идти, — ответила я. — Мне нужно в театр Симбаси, а потом на занятия.

Митихиро замолчал. Я подождала и сказала:

— Может, вечером? Но я, наверное, освобожусь поздно.

— Вечером я улетаю в Ахасикаву по делам, — тихо произнес он. — Это на острове Хоккайдо.

— Тогда приезжай сейчас, — решила я. — Проведем время до моих занятий вместе.

Митихиро явился на удивление быстро, словно звонил откуда-нибудь неподалеку. В его руке я с удивлением заметила один пышный темно-розовый пион. Я приняла цветок и поблагодарила. Потом поставила его в узкую стеклянную вазу. Митихиро смотрел на меня с явным восхищением.