Возвращение в Аргентум

Количество больных, наконец, начало сокращаться. В отсутствии боевых действий, Мелире требовалось заботиться лишь о тех, кто был изувечен прежде. Если она будет удерживать свой ежедневный ритм лечения, у нее скоро не останется пациентов. Все Преторы были посажены на цепь, и внешний мир Новой Фирексии казался притихшим, словно замершим в ожидании. Не было ни беспокойств, ни нападений, ни даже сотрясений в центре печного уровня. Казалось, что весь мир присел, боясь пошевелиться и даже дышать. Жар накалялся с каждым днем, и Солнца садились все быстрее и быстрее.

- Джор будет доволен прогрессом беженцев, - как-то сказала Мелира Карну/Слобаду, когда они делали обход клеток Преторов. Карн повернул свою выпуклую металлическую голову в ее сторону, и уставился на целительницу своими пугающе светящимися глазами.

- Гораздо важнее, чтобы ты была довольна их прогрессом. – Голем почесал свою массивную грудь и пробурчал что-то, вновь поворачиваясь к Преторам. Мелира залилась краской. Голем явно был безумен, но она была уверена, что расслышала укор в его утверждении.

- Не волнуйся, рыжая зеленоглазка. С белобрысым мистиком все будет в порядке! – Рука Слобада подбадривающе покачала указательным пальцем. Мелира улыбнулась. Рука сползла с плеча Карна, чтобы подергать замок на клетке Шеолдред. – Надежно, как всегда! – Триумфально объявила рука.

Преторы были заточены в клетки, свисавшие со сталактитов, растущих на сводах Печного уровня. Сами клетки были изготовлены из ржавых кусков железа, найденных на свалке, которые были удивительно тщательно обработаны благодаря таинственному родству Карна с металлами. В итоге клетки получились роскошными и искусными. У Шеолдред она была подобна изящному беличьему колесу, а клетка Джин-Джитаксиаса/Мемнарка напоминала песочные часы. Еще три неописуемые клетки висели пустыми, готовыми к использованию. Урабраск воспротивился поимке, а Воринклекс неизбежно будет заключен по возвращению Лилианы.

Преторы легко покорились в присутствии Карна. Орда Фирексийцев, ведомая ими, была направлена на работы в шахтах под надзором гоблина.

- Я-я-я б-б-ы с-с-съела немного хлеба, - прошипела Шеолдред, когда Мелира проходила под ее клеткой. Эбонитовая Претор прижалась обеими руками к краю своей клетки, ее похожий на пиявку хвост медленно скользил вверх-вниз по прутьям решетки. Мелира взглянула на нее.

- Мы работаем над этим, Шеолдред. Семян крайне мало. Солнца не заходят, как положено, сжигая все посевы на поверхности. – Мелира наблюдала, как Шеолдред кивнула и сцепила ладони, затем разжала их и скрючила пальцы. Казалось, Претор не могла успокоиться ни на мгновение. Мелира чувствовала к ней жалость, но не особой сильную. Приспешники Шеолдред вырезали несметное количество Ауриоков и Сильвоков. Целительница утешалась тем, что чуть позже Слобад/Карн сыграют с Шеолдред в шахматы, по обыкновению перед сном, и это отведет терзающие мысли Претора от ее излюбленных углеводов.

- Щелк-брррз-гак-вххххт, - сказал Джин-Джитаксиас.

- Тебя никто не понимает! – Нетерпеливо вздохнула Мелира. Она обернулась к Карну, с печалью уставившегося на синего Претора, по его металлическим щекам текли слезы. Голем медленно опустил взгляд на свои руки, затем сжал виски и начал бегать кругами.

- УРЗА, - гремел голем. Рука Слобада спрыгнула с Карна к Мелире, когда рыдающий голем пронесся мимо нее. Мелира чувствовала, что сама вот-вот разрыдается. Когда уже вернутся Джор с Лилианой?

- Гоблинская поговорка: «безумен тот, кто любит до безумия». – Рука гоблина пригладила ее волосы.

- Тогда мы все безумны, верно? – Мелира похлопала руку, прошла к Карну и вытащила ладью из затянутого шнурком мешочка на поясе.

* * * * *

Венсер стоял на коленях, уставившись в упор промеж ног некромантши.

Я умер? задумался он за секунду до того, как аналитический пессимизм овладел им. И если умер, это рай… или ад?

- Если я хоть мельком увижу твой язык, или услышу от тебя что-нибудь хоть отдаленно пошлое, все кончено, - сказала Лилиана. Она положила все пять пальцев левой ладони на его макушку и произнесла мрачные слова над его головой.

- Я лишь задумался, не в аду ли я, - сказал Венсер. Он был шокирован, услышав собственный голос – а не утробный, монотонный гул. – П-п-постой, это я только что сказал…?

- Заткнись и успокойся, - отрезала Лилиана, шлепнув его по виску, и отвернувшись от него. Венсер наклонился вбок, поднеся руки к лицу. Руку… у меня же одна рука. Он прижал каждый палец к щеке, затем к глазам, чувствуя слезы, стекавшие по пальцам к его губам. Он облизал губы языком, чувствуя соль и влагу слез. Ошеломленный, Венсер опустился на четвереньки, дрожа и рыдая. Кошмарный сон, я проснулся – снова человеком… мои кости не скрепят. Ветер не свистит в черепе. Я чувствую. Я могу чувствовать.