Возвращение в Сонору

На втором этаже было темно, лишь из приоткрытой двери библиотеки падала узкая полоса неяркого света. Вилд сидел, положив голову на покоящиеся поверх столешницы руки. Он не мог меня услышать. Но почуять запах травы должен был наверняка.

— Тебе не стоило отказываться от машины. Южный район не годится для ночных прогулок. — Он медленно поднял голову и откинулся на спинку стула. — Больше так не делай.

Я поставила перед ним чашку и уселась напротив. Несколько секунд мы смотрели друг другу в глаза.

— Знаешь, Джокер, в свой первый год в Нью-Амстердаме я жила на границе Оушен-Хилл и Браунсвилля. В заброшенном праджекте. Все проемы на фасаде на уровне трех этажей были замурованы, так что в «свою» квартиру я ходила по стене.

Его глаза опасно сощурились:

— Хочешь посеять во мне чувство вины?

Я пожала плечами:

— Хочу сказать, что мне плевать на твои приказы.

Видимо, ответа у него не нашлось, потому что Джокер сделал глоток из чашки. И даже не поморщился.

— Что это?

— Безобидная травка. Дают даже старикам и детям. Будешь сегодня спать, как младенец. Какие у нас завтра планы?

— С утра я поеду в госпиталь к матери. Затем к нотариусу. После смерти матери в силу вступает основная часть завещания деда. Возможно, потом будет еще несколько встреч.

Ясно. Стервятники слетятся на добычу. Лучше быть к этому готовым.

— Вилд?

— Да?

— Твоя мама умрет. Мне жаль.

Впервые я видела такую пронзительную тоску в его желтых глазах. И этот взгляд причинял мне физическую боль. Вот что испугало меня по-настоящему.

— Я знаю.

Я кивнула и попыталась встать, но меня задержала его ладонь, захватившая в плен мое запястье. И снова по коже побежали искорки электрических разрядов. Честное слово, я уже стала бояться его прикосновений.

— И как оно было там, в Браунсвилле?

— Лучше, чем ты думаешь.

Я не солгала. «Моя» квартира на третьем этаже отличалась от любой другой только наличием кирпичной кладки в оконном проеме. После того, как я до отказа отвернула вентиль на водяной трубе, и из крана полилась вода, сначала ржавая, а потом чистая и чуть пахнущая хлором, проблема с жильем на зиму была решена.

За сутки я отмыла пол и стены в маленькой квартире-студии, привела в порядок ванную комнату и застелила пол большим куском ковролина. В мебели я не нуждалась — спальный мешок, раскладной столик на низких ножках и несколько крючков для одежды полностью удовлетворили мои потребности. А как подключиться к электрическому проводу на ближайшем столбе в Браунсвилле знает каждый младенец.

Джокер низко опустил голову, и я не могла разглядеть, какие чувства отражаются на его лице. Да и не интересовалась. Я осторожно высвободила руку и бесшумно вышла из библиотеки. Мне не нужна твоя боль, Вилд ван Хорн. Я не хочу твоей печали.

Свою спальню на третьем этаже я нашла сразу. В ней тоже горел свет. Розовый мягкий свет красной лампы. Почти такой же, какая стояла сейчас в комнате Анны. Какая была подарена мне десять лет назад. Эта была совершенно новой.

Рюкзак лежал в кресле. Разбирать его прямо сейчас не было никакой необходимости, потому что в изножье кровати меня ждал белый махровый халат, а все необходимое от зубной щетки до дорогущего крема было расставлено на стеклянной полочке в ванной.

Опустившись на пол рядом с кроватью, я выключила лампу. Включила. Снова выключила. Несмотря на выпитый отвар, спать не хотелось.

Я бесшумно спустилась на первый этаж и заглянула в гостиную. Ага, вот он — отличный виски, даже не откупоренный. Лучшее средство от тоски, что придумало человечество. После пленки с пузырьками, конечо.

Прихватив бутылку и пару стаканов, я вышла через парадную дверь и сделала шаг в замершую в ожидании рассвета темноту.

* * *

Алфредо появился, как только над стаканом с виски вспыхнул голубой огонек.

— Рад видеть тебя, Лина. — Он устроился рядом со мной на заросшей мхом древней могильной плите. — Уж и не чаял свидеться в этой жизни.

— Звучит несколько двусмысленно, не находишь? — Я сделала вид что чокаюсь своим настоящим стаканом с его призрачным. — Я тоже скучала, Алфредо. Ужасно.

Призрак приподнял брови в притворном изумлении.

— Ты же путешествовала по миру, даже в Нью-Амстердаме жила. Неужели не завела там новых знакомств?

Как же приятно было увидеть старого друга снова.

— В Нью-Амстердаме все не так радужно, как ты себе представляешь. В Кингз Парк[41], например, я даже сунуться побоялась.

— И правильно, к психам нужен особый подход, — согласился Алфредо. — Независимо от того, живые они или мертвые.

— Зато на 6-й авеню нет-нет да и встретишь кого-нибудь из девушек Зигфилда[42].

Алфредо схватился за сердце:

— Ты не шутишь?

— Зуб даю! — Поклялась я. — Так и ходят среди живых прямо в сценических костюмах.

Призрак тихо застонал.

— А Мэрион Дэвис видела.

— Да. В короне из страусовых перьев и прикрытую только жемчужным ожерельем. — Алфредо застонал громче. — Она неплохо сохранилась, кстати, для своих шестидесяти четырех.

Призрак закашлялся:

— Что?

— А ты чего ожидал? Именно столько ей было на момент смерти. Про Бесси Лав рассказывать?

— А ей сколько? — Осторожно поинтересовался он.

— Восемьдесят семь.