Возвращение в Средиземье

Обе стороны, недоверчиво поглядывая друг на друга, сложили оружие.

Вблизи внешность гоблинов оказалась ещё более отталкивающей. Худые, тощие, волосатые, криворукие и кривоногие с грубой морщинистой кожей грязно-коричневого цвета и в такой же грязной, задрипанной одежде, они вызывали отвращение у всех прочих рас Средиземья. Картину довершали жёлтые зубы с выпирающими клыками, раскосые глаза и специфический запах больше похожий на зловоние.

Даже Амрод, Беарнас и Маэлнор, Эльфы Востока, посещавшие с просветительской миссией Мордор, уже несколько отвыкли от жуткого вида орков и с трудом скрывали неприязнь. Легко рассуждать о Блудных Детях Эру на приличном расстоянии, но, находясь с ними нос к носу, даже мудрый Амрод начинал сомневаться в своих теориях. «Надо абстрагироваться от внешности, возможно, мы тоже не соответствуем их идеалам красоты», — приказал себе предводитель отряда. «Мой брат Каин, он всё же мой брат, каким бы он ни был, мой брат Каин», — повторял, словно мантру, строчку из собственной песни Маэлнор. Беарнас мысленно ругал всех валаров, начиная с Тёмного Врага Мира Моргота и заканчивая Светлой Королевой.

Что уж говорить о Гэлионе, принадлежавшем к Эльфам Запада и весьма далёком от прогрессивных идей о Блудных Детях Единого, которым нужно помочь вернуться на путь к Истинному Свету. В Валиноре такие идейки сочли бы глупой и опасной ересью, но ведь Лихолесским эльфам валары не указ.

Арагволд происходил из истерлингов, для которых орки были когда-то союзниками, так что он не имел против них особых предубеждений, но и приязни к ним никогда не питал. «Насколько всё же симпатичнее на их фоне урукхаи! — подумал Арагволд. — Конечно, за исключением некоторых уродов из Рейха!» И милый образ Кэшты, королевы урукхаев, стал для него ещё прекраснее.

Утэр, как бывший десятник пограничного с Мордором Гондора, столетиями страдавшего от набегов гоблинов, напротив всеми фибрами души ненавидел «грязнозадых». «Хороший орк — мёртвый орк! — считал он. — Чего они с ними цацкаются?! Этих гнусных тварей нужно давить без всяких церемоний!»

Сати, как коренная арнорка, тоже впитала в себя отвращение к этой «уродливой и злобной, неполноценной расе». Правда, как племянница хрониста, она была девушкой образованной и не чуждой прогрессивным идеям о равноправии народов, но всё же не могла преодолеть инстинктивного отвращения к гоблинам. Слишком хорошо она помнила летописи, да и в частных беседах о сих порождениях Тьмы ничего хорошего не говорили. Орки считались кровожадными бандитами, врагами красоты и порядка, пожирателями падали и каннибалами.

У гномов с орками тоже были старые счёты. Так что Моторин и Малыш имели все основания считать этот народ своим извечным врагом. Впрочем, гномы были воинами и излишней брезгливостью не страдали.

Хоббиты тоже гоблинов никогда не любили. И Ромашка, как всякая порядочная хоббитянка, боялась и ненавидела этих чудовищ.

Бродо не был нормальным хоббитом, но был знатоком Красной Книги, в которой он, как и Сати, ничего хорошего об орках не нашёл. Впрочем, и урукхаев он раньше недолюбливал, но после спасения Кэшты и её ребёнка представление об этом народе полностью перевернулись. Наверное, и в гоблинах не всё так плохо. Вон они какие волосатые. Вероятно, ножки их женщин почти как у хоббитянок.

Только карлик Карлсон не имел предрассудков по отношению к оркам. Нет, особой любви к ним он тоже не испытывал, но чувствовал нечто похожее на солидарность. В конце концов, нидингов, его народ, другие расы тоже презирали, считали уродцами, способными только на воровство и шпионаж.

На первый взгляд все гоблины были на одно лицо. Но уже на второй не слишком предвзятый наблюдатель замечал различия. Как в любом народе среди них имелись женщины и мужчины, взрослые и дети. Шуршак выделялся горящим взглядом, в котором было что-то благородное. «Уж ни Собственный ли это Свет загорается?!» — подумал Амрод, боясь поверить в удачу их неблагодарной миссии.

Другие мужчины смотрели зло и подозрительно. Женщины орков в летописях вообще не упоминались. С точки зрения других рас они были не менее уродливыми, чем мужчины, но значительно уступали им в росте и мускулистости. Женщины были безоружны и испуганно жались в сторонке. Дети вначале выглядели ещё более затравленными, но потом любопытство вытеснило страх с их лиц. Среди них выделялась девочка со множеством мелких косичек, заплетённых чёрными ленточками.

Все двенадцать оказались родственниками. Шуршак любезно представил своих родителей, сестру и двух братьев, каждый из которых был с женой и двумя детьми.

В ответ Амрод назвал имена своих спутников.

— Мужики, пиво будете? — деловито спросил Малыш, и обстановка значительно разрядилась.

После первого тоста, поднятого «за дружбу народов», гоблины уже не казались такими отвратительными, и Амрод поинтересовался:

— Кто же вы такие и как сюда попали?

— Мы — беженцы, — пояснил Шуршак. — Нам пришлось покинуть родной Мордор, чтобы спастись от жестокой Чёрной Вдовы.

— Чем же она вам не угодила? — съязвил Карлсон.