Возвращение в строй

Северов немного повалялся в кровати, размышляя о своей дальнейшей жизни. Олег заметил, что Саша проснулся и тоже не спешит вставать. Остальные тоже лежали в своих кроватях. Шум дождя за окном объяснял, почему их не подняли раньше.

Летчик поднял своего штурмана и, несмотря на его вялые возражения, занялся с ним утренней зарядкой. Упражнения на пресс, отжимания. На втором этаже, помимо комнаты летчиков, имелись какие-то небольшие чуланчики и еще одна большая пустая комната, в которой к балкам потолка крепилась непонятная металлическая конструкция. Ее Северов решил использовать в качестве перекладины, подтягивался сам и заставил это делать Сашу. Тот поворчал для порядку, но подчинился. Олег пообещал ему, что когда погода будет получше, они обязательно будут еще и бегать. Также он решил немного поучить своего штурмана рукопашному бою и стрельбе. Хорошо бы из ружья по движущейся мишени, а уж потом, если будет время и желание, из пистолета. Ведь штурман обслуживает задние огневые точки и от его умения стрелять зависит жизнь всего экипажа. Только где же ружье-то взять?

За манипуляциями Северова внимательно следил Агеев и в его взгляде явно читалось одобрение. После завтрака он вдруг объявил своей эскадрилье, что утренняя зарядка с завтрашнего дня будет обязательной. За завтраком состоялось знакомство с первой эскадрильей. Ее командир, капитан Шаневич, относился ко второй эскадрилье несколько пренебрежительно. В его подразделении летчики и штурманы были опытнее, потери несли меньше, результаты их бомбовых ударов точнее. Агеева это задевало, но против фактов не попрешь, тем более, что Шаневич не позволял себе ничего оскорбительного, просто легкое чувство превосходства и снисходительности.

После приема пищи вернулись к себе в комнату, где Северов стал перебирать и раскладывать свое имущество и продолжил рассказ о своей службе. Ребят заинтересовало все, и его пистолеты, и ножи, и кинжал, и заточенная саперная лопатка, и прекрасные новенькие швейцарские часы на ремешке из толстой мягкой кожи, которые ему вручил перед самым отлетом генерал Фоканов в благодарность за спасение Петровского. Его орлы взяли этот трофей в захваченной Скепне. Долго вертели и рассматривали разгрузочный жилет и его содержимое.

- Полезная вещь! – заключил Агеев. – Я на складе видел тонкий брезент, попрошу дать немного, а пошить можно будет у Гали.

В этот день так и не летали. Комиссар собрал всех летчиков и штурманов, перед ними выступал приехавший из политотдела фронта старший политрук, который долго и нудно вещал о верности делу Ленина-Сталина, клеймил гитлеровских оккупантов и их союзников, обещал новое грозное оружие. Степан Игнатьевич под конец выступления уже ерзал на стуле, едва дождался окончания и, когда дежурный увел гостя, встал и окинул всех тяжелым взглядом. После этого кратко ознакомил с обстановкой на фронтах, после чего более подробно рассказал об обстановке на Московском направлении. Получалось, что удалось серьезно потрепать части 4 танковой группы немцев. Были нанесены мощные авиаудары, хорошо отработала и дальнобойная артиллерия. Удары стрелковых частей были, к сожалению, недостаточно успешными из-за крайне малого количества танков, но враг был вынужден замедлить наступление и заняться перегруппировкой сил. Северов не помнил такого эпизода из прошлой жизни, видимо, накопившиеся отличия стали более серьезно влиять на ход событий.

Степан Игнатьевич провел политинформацию толково, говорил конкретно, приводил факты и не сыпал лозунгами. Контраст на фоне штабного работника был заметный. Летчики стали задавать вопросы, касающиеся дальнейших действий, батальонный комиссар отвечал осторожно, но логично. Из ответов выходило, что в ближайшее время перебазирования полка не предвидится, на их участке фронта установилось шаткое равновесие. Но от них в том числе зависит, чтобы к немцам не подошли значительные подкрепления.

После обеда летчиков отпустили отдыхать, а вечером были обещаны занятия по изучению района боевых действий. Ларина и Северова вызвал к себе полковой особист, средних лет мужичок со знаками различия старшего политрука. Он выглядел усталым и замотанным, с Лариным общался недолго, а вот с Олегом проговорил довольно долго. Еще раз прошелся по последнему полету в 12 полку, заметил, что «Чайку» все-таки Северов лично не уничтожил, поэтому могут быть некоторые проблемы. Нет, лично он все прекрасно понимает, не до того было, так обстоятельства сложились, но факт есть факт. На вопрос летчика, что с этим делать дальше, ответил – ничего, что сделано, то сделано. А вообще, правильно, что не скрыл. Хуже было бы, если бы написал, что сжег машину, а потом выяснилось, что обманул.

В жилой комнате, куда все пришли подремать после обеда, Северов обратил внимание Агеева на брошенные на лавку ремни с кобурами.

- И вчера так было. Лежат в куче, где чье?

Агеев хмыкнул, но тут же посерьезнел и велел навести порядок. А также пообещал снова проверить у всех оружие. Так что вместо отдыха все, кроме Агеева, Северова и Ларина чистили свое оружие.