Возвращение в строй

Очнулся Олег, когда на улице стало светать. Он лежал в другой палате, меньшего размера. В углу стоял стол, горела настольная лампа. За столом сидела женщина в белом халате и делала записи в журнале. Заметив, что Северов очнулся, подошла к нему. Зверски хотелось пить, но, видимо, было нельзя, так как она только смочила ему губы мокрой марлей и сделала пару уколов. Какое-то время она периодически тормошила Олега, не давая ему снова заснуть. Первое время он не чувствовал боль, потом она вернулась, но это была уже знакомая боль от самой раны. Летчик вяло подумал, что во время последней операции ему еще раз почистили рану в боку. В прошлый раз это сделали недостаточно тщательно, через некоторое время произошло нагноение, отсюда и температура. Пришедший через некоторое время хирург, здоровенный лысый дядька, осмотрел Северова и остался доволен. Температура спадала, на следующий день Олегу разрешили понемногу пить и перевели обратно в обычную палату. У подошедшего врача Северов попросил принести одежду.

- Ты куда собрался? – удивился доктор. – Тебе еще лежать и лежать!

- Завтра я встану, - спокойно сказал Олег. – Я сам могу ходить в туалет. А как мне пройти врачебно-летную комиссию? Куда надо для этого ехать?

Врач засмеялся.

- Ну ты и торопыга! Недельку надо полежать, а там видно будет. Пару месяцев ты у нас проведешь, тогда и посмотрим. Но по моему опыту могу сказать, после собственно лечения тебе еще отпуск будет положен для выздоровления. Так что если все будет хорошо, то весной можно попробовать и комиссию пройти. Но не раньше!

- Встану я завтра, а через недельку можно будет и о выписке подумать. Вот увидите.

- Завтра я тебе разрешу начать есть, юморист.

Врач похлопал Олега по здоровому плечу и ушел, а раненые стали с интересом его разглядывать.

- Ты откуда такой шустрый, малец?

- Я не малец. Младший лейтенант Олег Северов, 101-й отдельный ближнебомбардировочный авиационный полк, летчик.

- Слышь, Петя, коллега твой, летун!

- Я истребитель, а он бомбер! – с достоинством ответил Петя, парень лет двадцати пяти, обритый наголо, со следами ожогов на лице.

- Я тоже истребитель, начинал в 12-ом иап, Юго-Западный фронт. Потом попал в бомберы, так получилось.

И Олег кратко рассказал про свои перемещения по полкам. Его слушали внимательно, не перебивая, а потом засыпали вопросами. Некоторые из соседей тоже попадали в окружение, но чтобы целых три раза выходить из вражеских тылов… Таким мог похвастаться только один человек, жилистый черноволосый капитан из армейской разведки. Сергей, так его звали, послушав рассказ Северова, задал несколько вопросов, после чего заявил:

- А ты не врешь! Я сначала подумал, что ты краснобай тыловой, уж больно невероятные вещи рассказываешь. Но сейчас вижу, нет, не врешь! Да и слышал я кое-что об одном деле. Ты ведь последний раз в полосе нашей армии выходил. Я около Губичей тогда не был, но мне ребята рассказывали.

- Подожди, а ты знаешь, что с экипажем танка дальше было?

- Знаю. Танк через три дня немецкие пикировщики покорежили, но экипаж не пострадал. Знаю, что капитан-артиллерист, Потапов, кажется, батарею под командование получил. Его к награде потом представляли, к ордену Красной Звезды. В конце сентября он уже артполком командовал, ранен был, в госпиталь увезли. Танкисты уехали новые машины получать. Подполковник танковой бригадой у нас в армии командовал, а сержант у него в экипаже был. Когда меня ранили, они живы были. Два раза из подбитых машин выбирались, легкие ранения были, но в строю оставались. Их тоже к наградам представляли, но к каким, я не помню.

Эти новости добавили Олегу хорошего настроения и он незаметно выключился из разговора, а его соседи принялись с новой силой обсуждать свой фронтовой опыт, рассказывать всякие замечательные истории.

По настоянию Северова на следующий день ему принесли белье и больничный халат. Посмотреть на его потуги пришли оба врача. Шумного лысого здоровяка звали Владимир Александрович, а второго, небольшого роста – Валентин Сергеевич. Под их удивленными взглядами Олег пошаркал ногами в сторону туалета, отказавшись от помощи подскочившей санитарки.

Потянулось неторопливое больничное времяпровождение. Есть Олегу можно было все, без всяких ограничений. Кормили неплохо, можно было надеяться даже на некоторое восстановление прежнего веса. Процедур было немного – перевязки да смазывание швов на лице какой-то мазью. Массу свободного времени Олег посвящал неторопливым беседам с соседями по палате, чтению газет и художественной литературы из небольшой больничной библиотеки и размышлениям об авиационной спасательной службе. Свое нахождение в госпитале Северов решил использовать с толком и обдумывал структуру такой службы и основные принципы ее работы. Также прикидывал специальный курс выживания для летчиков, то, что в свое время не доделали с Ларионовым.