Возвышение Коли Ноликова

Там, где на груди у человека ямка, борода раздваивалась и в проеме краснела пуговка, а по обе стороны вспухали карманы, набитые разными хозяйственными бумажками и карандашами, а также скрепками, резинками и веревочками. Открытым у дяди Славы была только часть под шапкой и до усов, переходящих в ту же бороду. Глубоко посаженные глаза, впрочем под большим, открытым лбом, смотрели твёрдо и цепко — а если выдержать взгляд более трех секунд — даже жестко. Говоря, он часто показывал свои пухлые, крупные руки с холеными ногтями, и если бы Николай не видал, как дядя Слава сам крутится по хозяйству, то заподозрил бы в нем белоручку.

Круглый день дядя Слава ходил по дворам, подсчитывал, давал задания, показывал. Увидит, как двое пилят бревно — возьмет у одного пилу и объяснит тихо, сам сосредоточившись на работе:

— Надо держать вот так прямо, а не вкось, иначе лишнее пилишь. И тяни медленнее, чтобы полотно сильно не нагревалось. Тебе надо учиться. Повышай производительность труда!

В час дня, накануне обеда, он собрал всех около главной избы и прочитал, бередя души голодом, лекцию о производительности труда. Прикрепив кнопками к дощатой двери лист бумаги, нарисовал на нем схему из квадратов, соединил их стрелками, тыкал туда пальцами. Все слушали, Горемысл громко одобрял возгласами:

— А что, это верно! Твоя правда!

А Ноликов всё присматривался. И вот сейчас, за вечерним разговором, спросил тот вопрос, что давно ныл в груди:

— А производите больше, чем потребляете?

— Пока да, — дядя Слава огорчился, — Не удается вести строгий расчет. Стало быть и сил тратим больше, чем надобно. Опчество должно жить в гармонии, а ее достичь можно только научным подходом ко всякому делу. Подсчитай, смекни — а потом уже сделай.

— И куда лишнее деваете?

— Приходится потом выбрасывать. Солим, маринуем, но съесть всё не успеваем. Природа-то щедрая.

И помолчал, дав представить солнце, нагревающее лучами землю, ползущую оттуда зеленую траву, шевелящийся под ветром звонкий колос, спящую в земле красавицу-брюкву.

— У нас пища распределяется по науке, — сказал дядя Слава, — Каждому по потребностям. Но потребности эти определяются научным методом. Он не придуман лично мною, а выведен формулами во многих книжках. Я только свёл их воедино. Как ты думаешь, сколько листов капусты нужно человеку в неделю?

— Не знаю, — признался Николай.

— А как бы ты прикинул?

— Без понятия.

— Надо учитывать много факторов. Потребность организма в полезных веществах и фактор счастья, возникающего при виде белой цельной головы капусты — душа радуется, когда на нее глядишь.

— Знаете, мы рисуем овощи, — сказала Дария, пошла к стенной полке, достала из книг стопку листов и выложила перед Ноликовым. На бумаге цветными карандашами изображались веселая морковь с глазками и улыбчивым ртом, такая же очеловеченная свёкла, пляшущие картофелины, и даже сценка, где заносчивый лук-порей окружен скромными огурчиками и довольными, румяными помидорами.

— Ну, что скажете? — дядя Слава оперся локтями об стол и весь подался вперед.

— Искренне, — ответил Ноликов, — Это всё очень искренне нарисовано.

— Шелуха мудрствования слезает тут. Мы нутром живем, — дядя Слава стал какой-то широкий и тяжелый, глыба.

— А есть ли у вас дальняя цель?

— Купить второй трактор!

— Нет, я в широком смысле. Я о переносе вашего опыта вовне. Вовлечение в дело широких масс.

— Так ведь строй не позволяет! Мы от строя и бежали-то сюда.

— Стало быть, вы только для себя лучшую жизнь строите?

Дядя Слава встал — половицы скрипнули. Зевнул и сказал:

— Ну, спать пора. Мы тут по-крестьянски, подымаемся рано.

Дария принялась собирать со стола. Горемысл устроил на лавку вдоль стены котомку свою — вместо подушки, и лег, чуть согнув ноги. Ноликов вышел во двор подышать и услыхал вслед голос дяди Славы:

— У нас не курят!

Настойчиво так сказал. Николай примостился под домом на толстом, с ободранной корою, бревне. Оно служило скамьей. На темно-синем небе стеклянной крошкой рассыпались звезды. Воздух еще дышал зимою, талой водой, которую впитала земля. Дверные петли дважды крякнули. Рядом с Ноликовым уселась Дария, и недовольно глядя вперед, заговорила:

— Зачем вы обидели учителя? Лучшая жизнь, для себя… Всегда сначала строится маленькая модель, на ней ставится эксперимент, и только в случае успеха переносится в полном масштабе, как вы не понимаете?

— Он же мне ничего не сказал про эксперимент.

— У нас тут неподалеку живет колония ежей. Мы построили наземные скворечники, стали раскладывать пищу — и туда пришли ежи, заселились. И рядом с пищей, каждый день недели мы втыкаем по флажку. В понедельник — один флажок, вторник — уже два, и так до семи.

— А зачем?

— Приучаем ежей к календарю. В узком смысле — учим их счету. Потом можно будет выйти на новый уровень — доводя количество флажков до тридцати или тридцати одного.

— А ежи не запутаются?

— Вот тут и может произойти интеллектуальный скачок! Получив непривычную информацию, разум ежа напряжется, желая преодолеть непонятное, познать и — затребует новых знаний! Счёт — основа и мера. Затем мы обучим их азбуке.