Возвышение Коли Ноликова

Степан вышел перед ними и закатал майку. Сигаа упала. Под хохот пуза, заморские люди вскочили назад в машину и стали колотить Гуслю по плечам — он сидел за рулем:

— Гоу! Гоу!

Гусля высунулся из окошка:

— Что ж вы! Радость в вашу душу! Они посмотреть приехали.

Со двора показался Долгожибский-старший, занеся над головой вилы, чтоб метнуть. Гусля дал газу и таксомотор укатил. Пыль столбом. Долгожибские засмеялись, кашляя — сын двумя ртами, батя одним.

— Пуги! Пуги!

— Что им, цирк тут?

Гусля потом вернулся за вещами — проник в дом тайно, рано утром, когда старик был в поле, а Степан храпел еще в своем погребе. Шмотки забрал и яблок еще прихватил.

11

Землинскому оставалось лишь выполнить ритуал — пойти в лес, облезть, потом через пень перелезть, найти дикую ягоду, съесть ее и таким образом исцелиться.

— Как же я облезу? — спросил Павлик у старого Долгожибского.

— Ну облазь его вдоль и поперек, — подсказала мать Павлика.

— Хорошо.

Он отправился в сосновник неподалеку. На краю рос молодняк — каждое колючее дерево в рост чуть выше человека. Сосёнки рядами на земляных гребнях, а под каждым глубокая борозда. Наконец добрался до старого леса, там отыскал пень и пришло на ум — а ведь начало лета, никаких диких ягод нет.

— Что делать? — сказал Павлик вслух.

— Молиться, — ответил ему смиренный голос.

Из-за крупного, в два обхвата ствола могучей сосны выглядывал старец. Пыльное черное одеяние, подпоясанное веревкой. Колтун в волосах, усеянных репяхами. Лицо морщинистое и какое-то светлое. Яркие синие глаза. Бородища.

— Кто вы? — спросил Павлик.

— Люди зовут меня — Феоклист Зимородок.

Павлик ему горе своё поведал — негде ягодку достать! Опустил старец голову, провел рукой по бороде, отвечал так:

— Живое переходяще, мертвое вечно.

Засмеялся задорно и убежал. Сел Павлик прямо на землю, заплакал. И вдруг представилась ему дубрава, и дуб такой большой, что на его ветвях можно тракторы вешать. Сто тридцать лет тому дубу, а в нем дупло, и в дупле обитает старец. И когда придет ему нужда поесть сухих ягодок, он идет к другому дубу, поменьше, там тоже своё дупло, а внутри ягодки — белочка припасла. Бери старичок, тебе хватит. Павлик понял — вот оно, мертвое вечно — сорванная ягода мертва, но доступна в любое время. Феоклист в мыслях у Павлика засмеялся в ладошку. Но где дубрава?

Птичка засвистала. Глянул Павлик на птичку, а она ему крылышком машет, мол — беги за мной. И полетела. Бежит Павлик лесом, голову задрал, всё на пташку смотрит. У той хвостик красный, задок белый, крыльца одно зеленое, другое синее, а всё ж не попугай!

— Куду, куду, болотуду! — выглянул из-за дерева старец и опять спрятался.

Хоть смотрел Павлик только на птичку, а не под ноги себе, ни разу не споткнулся! Не это ли чудо? Наконец сбежал он с горки, а в низине дубрава, да зеленая такая. И пахнет в ней, как если разлущить кожуру, покрывающую грецкий орех. Павлик кричит:

— Хо!

И каждое дупло в дубах повторяет:

— Хо!

А иное отзывается:

— О!

Значит, не глубоко то дупло, набито снедью. Не опасаясь, что его укусит кто, Павлик туда руками, выгребает всё что есть, ищет среди мусора разного, лещины, веточек и сморщенных прошлогодних грибов черные шарики — ягоды. Отправляет себе в рот и жует.

Белочку лесную обобрал! Злодей. Пищевую цепь разомкнул! Негодяй. Белка голод испытав, на жука заточит зуб, и жука не съест большой черный ворон. Скитаясь в поисках другой пищи, ворон полетит на северо-запад, где его увидит фотоохотник Валентин Кипарисов. Кипарисов примет его сначала за орла, после разглядит, что это ворон, только с размахом крыльев, как если бы человек расставил в стороны руки.

Погоня — Кипарисов бежит через лес, подняв фоторужье, нацелив объектив наискось вверх. Щелк! Щелк! Ворон не обращает внимания, ворон ищет большого жука или пробегающую между листьев мышь. Кипарисов пребольно ударяется голенью об лежащее поперек мшистое бревно — такое сырое, что штанина в месте удара становится мокрой. И падает. Локтями в землю, фоторужьё протянуто вперед. Ворон исчез, а Кипарисову худо. Он садится, подтягивает к себе ногу, сгибает в колене, закатывает штанину. Синяк! Наливается серо-фиолетовым, в форме медальона.

Тихие шаги позади, кто-то накрывает глаза Кипарисова рукой, холодным и жестким касается его горла.

Глава 12, Погружение в Пузиум

1

Уровень воды в озере совершенно перестал занимать Ноликова, хоть в умственных закоулках тревожно шевелилось — странные Плютовы могут вброд перейти водоем и пожаловать в гости, а то и дальше — в человеческий мир. Колю ждало приключение — экспедиция в туалет.

Готовился и Землинский — у себя в домике он достал из сумки картонный ящичек и проверил содержимое. Шесть штук белых парафиновых свеч, коробок отменных спичек, шило, раскладная иконка, блокнот, химический карандаш, несколько скрепок, моток веревки, фонарик, батарейка, пилочка для ногтей, вьетнамская мазь против комаров — в красной круглой коробочке с золотой звездой на крышке. Готов.