Возвышение Королевы (ЛП)

Мои губы открываются, но слова не выходят. Боже. Иногда он говорит такое, что я теряю дар речи и так тронута. Как, черт возьми, он это делает?

— Тебе удобно? — спрашивает он.

— Ммм.

— Возможно, ты захочешь отдохнуть. Вот.

Он возится с чем-то сбоку, и оба кресла откидываются в удобное положение. Джонатан отстегивает ремни безопасности и поднимает подлокотник, чтобы между нами ничего не было.

Я без колебаний кладу голову ему на грудь, и половина моего тела накрывает его, как мы делаем, когда спим. Его пальцы ласкают мои волосы, и я еще больше склоняюсь к его прикосновениям.

Может, это его успокаивающее сердцебиение, или мирная атмосфера, или то, что я делаю паузу в хаосе дома, но сон приходит почти сразу.

— Куда мы вообще летим? — спрашиваю я полусонным тоном.

— На мой остров.

Глава 19

Аврора

У Джонатана есть остров.

Ни хрена себе. Ему принадлежит гребаный остров.

Я в оцепенении всю дорогу от места посадки самолета до места, куда он меня везет.

Раннее утреннее солнце светит сквозь ветви и листья, почти как на церемонии приветствия.

Дороги узкие, и тропические деревья украшают обочину, насколько хватает зрения. Мозес ведет машину с легкостью, точно зная, куда мы едем.

— Как тебе достался этот остров? — я придвигаюсь ближе к Джонатану.

По какой–то причине его близость всегда помогает мне чувствовать себя в безопасности в незнакомых местах. Вообще-то, так происходит во всех местах.

Он прислонился спиной к кожаному сиденью автомобиля, широко расставив ноги, и весь его облик расслаблен. Моя рука лежит на его твердом бедре. Он не отпускал меня, ни во время полета, ни после того, как мы сели в машину.

— Я выиграл его десять лет назад у саудовского принца в покер.

— Покер? — я чуть не вскрикнула.

— Да.

— Он, должно быть, опустошен проигрыше.

— Не совсем. Он владеет еще несколькими островами, разбросанными по всему миру.

— На что ты поставил?

— Почему ты хочешь знать?

— Если он поставил остров, то ты, должно быть, поставили что-то очень ценное.

Он приподнял бровь.

— И ты хочешь знать, что я считаю самым ценным?

— Вроде того. Что это было?

— Мой сын.

— Ч-что? Ты поставил на Эйдена?

Его выражение лица не изменилось.

— Да.

— Как... как ты вообще можешь ставить на человека?

— Это более распространено, чем ты думаешь.

— Я... я не могу поверить, что ты поставил на кон собственного сына, своего единственного отпрыска. Не думаю, что хочу говорить с тобой сейчас или когда-либо. И я все расскажу Эйдену, чтобы он знал, что ты сделал. А что, если бы ты проиграл, а? — я тыкаю его в плечо. — А?

На красивых губах Джонатана расплывается улыбка.

— Я не думал, что тебя так легко обмануть.

— Ты... ты пошутил?

Это такая же редкость, как увидеть мифическое существо.

— Думаешь, я когда-нибудь поспорю на Эйдена? Он мой единственный сын.

Фух. В глубине души я не думала, что он сделает это, но он также не шутит. Это та часть, которая выбила меня из колеи.

— Так на что ты поставил?

— На одну из моих дочерних компаний.

— Я не знала, что ты играешь в покер.

— Не играю.

— Ты только что сказал, что выиграл в покер.

— Я играю только тогда, когда знаю, что могу выиграть. Мне не нравятся неуверенные азартные игры.

Учитывая, что Джонатан — помешанный на контроле человек, это вполне логично.

Мое внимание возвращается к дороге и к тому, как меняются деревья, когда мы проезжаем.

— Как называется остров?

— Он находится в ведении King Enterprises.

— У него должно быть собственное название.

— Принц назвал его сложным арабским именем. Оно есть в бумагах. Если ты так настаиваешь на том, чтобы узнать, я могу позвонить Харрису.

— Ты должен дать ему какое-то особенное название. В конце концов, не каждый может владеть островом.

— Ха.

Я не уверена, что он имеет в виду, но кажется, что он никогда не думал о такой возможности. Джонатан из тех, кто не привязывается к вещам, как обычные люди, и я думаю, что это делает все это предложение бессмысленным для него.

Ну, по крайней мере, я попыталась. Я еще не успела осмотреть большую часть острова, а он уже кажется маленьким уголком, вырезанным из рая.

Мысли о том, почему мы здесь, пытаются ворваться внутрь. Я думаю об интервью отца и его обвинениях, о прокуратуре, СМИ и семьях жертв.

Окружающая меня красота начинает исчезать, ее краски медленно становятся серыми. Это не отпуск.

Я убегаю прочь — все просто.

Джонатан отпускает мою руку, позволяя ей упасть ему на колени, и берет меня за бедро. Как будто он точно знает, куда ушли мои мысли, и возвращает меня в настоящее.

Странное тепло охватывает меня, когда я погружаюсь в его присутствие. В его мягком прикосновении есть что-то такое, даже если черты его лица остаются неразборчивыми, я чувствую, что он пытается передать.

Сейчас, похоже, он хочет, чтобы мне было комфортно, прежде всего.

Мы останавливаемся у дома на холмах, который немного скрыт снизу высокими деревьями.

Он меньше, чем особняк Кинга, и имеет современный вид благодаря своей двухэтажной круглой архитектуре. Внутренняя лестница видна снаружи через блестящие стеклянные стены.

— Здесь все по-другому, — говорю я Джонатану, когда мы выходим из машины.

— Это творение принца, а не мое.