Возвышение падших (СИ)

Зейнар-калфа подозрительно покосилась на Зафера-агу, но промолчала. Он словно выведывал информацию.

— Карахан-хатун. Она ведёт себя тихо и незаметно, но я-то помню её фавориткой. Не так уж она проста. Я… чувствую, что за ней нужно понаблюдать. В такое время, как сейчас, тем более, учитывая, что у неё есть шехзаде Махмуд, она опасна.

Зафер-ага напрягся, но выдавил понимающую улыбку.

— Вы её в чём-то подозреваете?

— Тебе-то какое дело? — не сдержалась Зейнар-калфа. — Для неё, поди, всё и выведываешь.

— Зейнар, прекрати, — осадила её Эсен Султан. — Зафер-ага верен мне, не так ли? После стольких лет службы я ему доверяю.

Зафер-ага согласно кивнул, а после поспешил откланяться, сославшись на дела в гареме.

— Я сомневаюсь в его преданности, султанша. Какой-то он… подозрительный.

— Зейнар, он тебе просто не нравится, но я уверена, что он мне верен.

Та поджала губы и промолчала.

Топкапы. Покои Карахан Султан.

— Так и сказала? — деловито переспросила Карахан Султан и, увидев, что Зафер-ага утвердительно кивнул, ухмыльнулась. — Ничего не будет предпринимать? Это же прекрасно… Не будет мешаться под ногами.

— Моя госпожа, а как же…

— Пусть наблюдает, если ты об этом, — перебила его султанша, подойдя к настенному шкафчику и достав из него бумагу, чернильницу и перо. — Ей не в чем меня уличить. Ты больше в мои покои не приходи. Теперь будем общаться с помощью Иреи… то есть Элмаз-хатун.

Элмаз-хатун, сидевшая на тахте и вышивавшая, кивнула в знак подтверждения и готовности. Посмотрев на сестру, она изумилась.

— Кому ты намереваешься писать, Ариадна?

— Султанша, — поправила её Карахан Султан, садясь рядом. — Запоминай. Забудешься и назовёшь меня так в присутствии посторонних, а этого допустить нельзя.

— Прости.

— Шехзаде Баязид едет в столицу, а значит, Персее удалось повлиять на него. Теперь она может вернуться к нам, в Топкапы.

— Наконец-то, — обрадовалась Элмаз-хатун и отложила вышивку. — Я знала, что у неё получится.

— Зафер-ага, садись и напиши, чтобы возвращалась. Не забудь поблагодарить. Персея любит, когда её хвалят.

Когда с письмом для Персеи было покончено, Карахан Султан попросила сестру сходить за шехзаде Махмудом в школу, а сама подозвала к себе Зафера-агу.

— Касим-паша прислал мне письмо, в котором сообщил о том, что к шехзаде Баязиду был отправлен гонец от Мустафы-паши с его же письмом, в котором он спрашивает о намерениях шехзаде Баязида и уверяет, что его тепло и радушно примут в Топкапы.

— Но шехзаде Баязид должен думать, что ему здесь не рады. Чтобы он думал, что его отвергли. Тогда он взбунтуется, так?

— Молодец, — похвалила его за сообразительность Карахан Султан. — Отправь своего человека. Пусть он перехватит гонца с письмом. Точнее, убьёт, чтобы он не доложил о нападении. Учти, если не выйдет и письмо достигнет шехзаде Баязида, не сносить голов ни тебе, ни твоим людям.

Зафер-ага потупился и, подобострастно поклонившись, удалился.

Генуя. Дворец Альберго.

Королева Эдже взволнованно расхаживала по своей опочивальне, и длинный шлейф её роскошного и пышного красного платья волочился за ней с мягким шуршанием.

Артаферн ушёл, а в скором времени перед ней предстанут сёстры Серпиенто, которые каким-то образом связаны с ней и с родом Дориа.

Девушка судорожно соображала, не зная, что думать, говорить или делать.

Послышался стук в двери, от которого королева Эдже испуганно вздрогнула, а после, взяв себя в руки, с напускным спокойствием произнесла:

— Войдите.

Обернувшись, она с замиранием сердца наблюдала за тем, как в опочивальню входит… Рейна Дориа?

Сердце в груди запнулось, а после неистово забилось. Ошеломление и страх сковали её, и, широко распахнув изумрудно-зелёные глаза, королева Эдже созерцала то, как Рейна Дориа с несвойственной ей тёплой улыбкой с любопытством рассматривает её своими… голубыми глазами?

Что-то здесь не так…

Когда ошеломление отступило, королева Эдже пригляделась и осознала, что ошиблась. Эта женщина была поразительно похожа на Рейну Дориа, но всё же не была ею.

Рейна Дориа никогда не носила таких женственных и изящных платьев с кружевами и оборками. Она не умела улыбаться — только самодовольные и жёсткие ухмылки. Её волосы были тёмными, а не золотисто-светлыми словно расплавленное золото. И глаза её были изумрудно-зелёные, а не голубые.

Прежде, чем повернуться ко второй женщине, которая остановилась правее, королева Эдже ощутила какое-то волнение. И снова ошеломление и страх завладели ею, как только она на неё посмотрела.

Перед ней стояла молодая женщина лет тридцати, может, чуть больше. Если бы не золотисто-светлые волосы и голубые глаза, эту женщину можно было бы назвать её сестрой-близнецом.

Те же черты лица, немного резкие и тяжеловатые, тот же разрез глаз и рта, даже телосложение и фигура схожи.

— Кто вы?.. — выдохнула королева Эдже, тяжело дыша.