Возвышение падших (СИ)

Хюррем Султан зажмурилась на мгновение, борясь со своим раздражением и нервозностью, а после раздражённо обернулась к нему, пронзая тёмными глазами.

— Оставьте меня!

— Сколько еще месяцев вы будете пренебрегать мною и своим супружеским долгом?

— Вы забываетесь, паша! — более не в силах сдерживаться, негодующе вскрикнула темноволосая госпожа. — Я пред вами — Султанша династии, а вы предо мной — раб. Как могу я быть вам в чём-то должной? Уходите, а иначе я вызову охрану.

— Не могу понять, за что вы так обходитесь со мной, — разочарованно покачал головой Ферхат-паша. — Я к вам со всей душой, а вы…

Развернувшись, он покинул покои, а Хюррем Султан, тяжело вздохнув, устало опустилась на тахту. Она ощутила, как слёзы заструились по её лицу. Всегда сдержанная и сильная, она пала под гнётом неожиданных чувств, бередящих душу.

Дворец санджак-бея в Амасье. Покои Шехзаде Баязида.

Неспешно войдя в опочивальню, Дэфне Султан, нахмурившись, увидела сидящего на тахте Баязида, в руках которого был кубок с тёмно-красным вином. Его тёмно-карие глаза были расфокусированными, говоря о том, что он изрядно выпил.

— Баязид? — ошеломлённо воскликнула Дэфне Султан, неверяще распахнув серые глаза.

Приблизившись к сыну, она мягко забрала из его рук кубок и с лёгкой брезгливостью отставила его в сторону.

Смущённо покосившись на отнятый кубок, Шехзаде Баязид поднялся с тахты и покачнулся на нетвердых ногах. Ошеломление матери вызвало в нём волну стыда за свою слабость.

— Аллах милостивый… Это что, вино? Если твой отец об этом узнает, нам несдобровать!

— Простите…

Баязид виновато опустил темноволосую голову и, неосознанно смягчившись, Дэфне Султан подошла к сыну и бережно приложила ладонь к его раскрасневшемуся лицу.

— Я понимаю, Баязид. Тебе сейчас трудно… Я догадывалась о том, что Инджи запала в твоё сердце. Её кончина причинила тебе боль, верно?

Темноволосый Шехзаде тяжело взглянул на мать, тем самым подтверждая её слова.

— Все пройдет… — мягко произнесла она, не убирая тёплой руки с его лица. — Боль со временем стихает. Тебе лишь нужно отвлечься, но не с помощью вина! Знай, что я всегда рядом с тобой, сынок, и всегда готова подставить своё плечо для поддержки, чтобы не случилось. Баязид, дороже тебя для меня больше нет никого на свете…

Баязид трепетно улыбнулся матери и, перехватив её руку, почтенно поцеловал ту, а после обнял её за плечи.

— Я знаю, Валиде.

Дэфне Султан, немного отстранившись, пронзительно заглянула в тёмные глаза сына.

— Пообещай мне, что более вина ты пробовать не будешь.

— Обещаю.

Благодарно и тепло улыбнувшись ему, она снова обняла своего сына.

Дворец санджак-бея в Манисе. Покои Гюльхан Султан.

Сидя вместе с дочерью на тахте, Гюльхан Султан мягко и заботливо расчёсывала её длинные рыжие волосы перед сном, когда в опочивальню вошла Джихан-калфа.

— Госпожа, у меня для вас есть новости.

Поджав алые губы, та обернулась на стоящую в стороне Билгелик-хатун.

— Билгелик, уложи Зеррин Султан в мою постель.

Та, покорно взяв сонную девочку за руку, увела её в сторону широкого ложа.

Гюльхан Султан, поднявшись с тахты и поправив упавшую лямку ночного шёлкового одеяния, настороженно подошла к калфе.

— Говори.

— Шехзаде отказался принять в своих покоях Хельгу-хатун. Мне пришлось вернуть и её в гарем.

Гюльхан Султан, на мгновение прикрыв синие глаза, раздражённо выдохнула.

— Это еще не всё… — напряжённо произнесла Джихан-калфа.

— Что ещё?

— Айсан-хатун оказалась не робкого десятка… Не знаю, как ей это удалось, но она предстала перед Шехзаде Сулейманом. Подробности их разговора неизвестны, но Шехзаде приказал переселить Айсан-хатун на этаж фавориток и усерднее следить за порядком в гареме.

— Что..? — ошеломлённо прошептала рыжеволосая госпожа и, вспылив от внутреннего негодования, спешно покинула опочивальню.

Как мог он, обходя её, решать подобные вопросы? Гюльхан Султан так долго ждала этой власти и, получив её, не собирается её с кем-то делить. И, если Сулейман решил, что сможет отобрать у неё эту власть, то пусть подумает ещё раз.

Джихан-калфа, ожидавшая именно такой реакции, шумно выдохнула и поспешила следом за госпожой.

Покои Шехзаде Сулеймана.

Разгневанная Гюльхан Султан, сверкая синими глазами, с шумом ворвалась в покои сына. Сулейман, читающий книгу, непонимающе взглянул на мать, а после поднялся с тахты и отложил книгу.

— Почему вы так врываетесь, Валиде? — напряжённо проговорил он.

— Ты что творишь?! — негодующе процедила та, клокоча от негодования. Она тяжело дышала, не сознавая, как выглядит — взбешённой.

— О чём вы говорите?

— Если я посылаю наложниц в эти покои, то ты обязан их принять!

Шехзаде Сулейман отшатнулся от матери, словно его болезненно ударили. Хотя, это и было ударом. Прежде мать никогда не повышала на него голос. И, видя её в явном гневе, он осознал, что видит её такой впервые. Дикой.

Ожесточившись, он решительно расправил и без того широкие плечи.