Возвышение (СИ)

Ещё двое напали с фланга, рыцарь раскрутил молот над головой и нанёс один удар за другим, круша черепа. Враги даже не успели понять, что произошло. Но легионеров становилось слишком много. Залп из луков убил нескольких нанайцев, но большинство закрылись щитами.

Один из защитников подбежал к Дункану:

— Их слишком много, сэр Дункан! Мы их не удержим! — он пытался перекричать шум боя.

— Отступайте к башне! — велел рыцарь. — Попробуем выманить их на улицы города, там тесно, и численное преимущество им не поможет.

Воин закивал, и в этот момент его буквально снесло огромным снарядом баллисты. Болт пролетел ещё с десяток метров с нанизанным на него человеком и вонзился в стену дома. Рыцаря буквально забрызгало кровью товарища, и он оторопело смотрел на труп воина, который висел в пяти метрах над землёй.

Защитникам пришлось отступить. Стены были потеряны, и бой переместился на улицы. Валантийцы гибли десятками, но на каждого убитого защитника приходилось три-четыре убитых легионера. И всё же нанайцев было слишком много. На глазах Роджерса нанайский копейщик потерял руку в бою, но тут же отбросил щит, перехватил копьё и нанёс смертельный удар валантийскому солдату.

— Да что же это за чертовщина? — удивлённо пробормотал Джефен. — Никогда такого не видел.

Он вдруг вспомнил битву за Брирм и демона, явившегося на поле боя.

— Эх, жаль, что здесь нету Волка. Уж с ним-то мы бы отстояли город!

Затем он оглянулся на легионеров, спускающихся со стен и понял, что даже для Волка это наверняка было бы слишком.

На крышу взобрался Дункан. Рыцарь устал, с левой руки капала кровь, молота при нём уже не было, и он опирался на длинный меч.

— Лорд Роджерс, мы выманили нанайцев на улицы, но это не задержит их надолго. Враги давят числом.

— Мы должны оставить город, — сказал Джефен, с трудом узнавая собственный голос.

— Оставить? — опешил Дункан. — После всего, что мы сделали? Здесь столько наших погибло!

— Потеряем ещё больше, если останемся! — разозлился Роджерс.

С неба ударила молния прямо по их позиции, но молодой боевой маг выставил барьер, накрыв крышу академии. Искры разлетелись повсюду, поджигая деревянные ставни. Начинался пожар.

— Мы не успеем добраться до Ренны, — устало сказал маг. — Ублюдки ударят нам в спину.

— Нужно связать их боем, — пробормотал лорд-командующий.

— Я сделаю это, — вдруг сказал Дункан.

— Что? — не понял Роджерс.

— Я это сделаю. Я прикрою ваш отход. Со мной останутся две сотни. Мы растянемся поперёк города и удержим нанайцев столько, сколько сможем.

— Это самоубийство! — возразил Джефен.

— Тогда сделайте так, чтобы оно не было напрасным, — усмехнулся Дункан.

Роджерс смотрел на товарища несколько секунд, а потом положил руку ему на плечо:

— Королевство этого не забудет.

— Ой, вот не надо всего этого.

Роджерс ненавидел себя. Он ненавидел эту войну, ненавидел проклятых правителей, для которых это всё было очередной политической игрой, а больше всего он ненавидел сейчас короля. Эрик назначил его лордом-командующим Третьего Кулака, и из-за него сейчас Джефен вынужден был решать, кому из его людей жить, а кому умереть. Всегда кто-то должен умереть…

— Возьми двенадцатую и седьмую сотни, — сказал лорд-командующий. — Мы поможем вам занять позиции.

Бой закипел с новой силой. Джефен был в самой гуще сражения, и каждый взмах его двуручного меча нёс собою смерть. Он рубил и кромсал, клинок затупился, но от этого смерть врагов была только тяжелее. Меч дробил кости и рвал сухожилия, и враг дрогнул! Нанайцы вынуждены были отступить для перегруппировки, и тогда Роджерс повёл своих людей назад. В последний раз он взглянул на Дункана, который помогал баррикадировать улицу бочками с соседнего склада, а потом развернулся и отдал приказ к отступлению.

Передышка оказалась недолгой, и легион ударил с новой силой. Каждый пехотинец Валанта стоял до последнего. Кровь текла по улицам, смешиваясь с грязью, и горы трупов росли. На севере стало совсем тяжело, пробитая в стене брешь исторгла из себя сотни нанайцев, и Дункан поспешил туда. Ворвавшись в строй противника, он схватил за голову одного из легионеров и пронзил мечом насквозь. Развернувшись, он парировал удар и широким взмахом разрубил пополам бащку второго вместе со шлемом.

— Братья! Стоять насмерть! Сомкнуть строй! Поднять щиты! — командовал он.

Вражеские копейщики насели и тут же отхлынули, будто морская волна от высокой скалы.

— Да! Вот так! — ликовал рыцарь. — Пусть рухнет с небес последняя звезда! Пусть владыки чахнут над златом! Но удача со мною в тот день была, я погиб валантийским солдатом! — запел он старую солдатскую песню.

Справа кто-то подхватил, и через секунду целый хор голосов обрушился на имперский легион. Смерть преследовала защитников одного за другим, но песнь обречённых превратилась в невероятное крещендо, которое разнеслось по улицам Ортгорна, знаменуя победу воинов Валанта. Победу над страхом и над врагом, который может уничтожить тело, но так и не смог сломить дух настоящих солдат.