Читаем Вперед, во все стороны - Ура!!! (СИ) полностью

Здесь нужно отдать должное командиру. В умении находить какие-либо недостатки в самое неожиданное время и в самых неожиданных местах, ему не было равных. В этом он был настоящий гений. "Вот, вы толькО посмОтрите сюда! ЭтО же первый батальон! У них там - мОтрос Хуйко!!!" Кэп выдернул лист из пачки и продолжал тыкать в него пальцем приходя во все большую ярость. "Первый батальон!!! МОтрос Хуйко!!!"

Все! Мир разлетелся в труху! Не имеющая цены, хрустальная люстра эпохи Возрождения, упала на бетонный пол, покрытый слоем фекалий, с высоты в километр и разбилась на мельчайшие осколки! Часть разрушалась прямо на глазах, никому ни до чего дела не было, а дисциплина снизилась просто катастрофически. Конец света, обещаемый астрологами в 2000 - м году, но так и не наступивший тогда, теперь подбирался с неумолимой быстротой.

Командир с бешенным видом выскочил из строевой части и первым делом натянул на глобус дежурного по части вместе с помощником за то, что в штабе грязно, как в хлеву и "по кОридору всюду вОняет гОвном! А вы тут сидите, натирая на жопах мозоли!"- это несмотря на то, то на свежевымытом полу еще не высохли следы от тряпки. Кэп, расставив руки в стороны и втянув голову в плечи, вышел на крыльцо. Небольшого росточка, но в плечах в ширину почти такой же, как сам в высоту, в прошлом спортсмен - борец, в таком виде он был поистине страшен.

Наверное так выглядит упитанный пингвин, с головой стаффордширского терьера... "Дежурный, заместителей кО мне сюда!!!"- рявкнул полковник, а дежурный по части, сделав тупое и решительное выражение лица боксера, получившего нокдаун, с выражением привыкшей ко всему дежурной жопы, бросился доводить информацию до указанных лиц по громкоговорящему оповещению.

Когда все четыре заместителя, уже издали, кожей почувствовав неладное, спустились со второго этажа и собрались возле командира он, размахивая листом бумаги у них перед носами, поставил всех строем в "позу не взлетевшего орла" и кратко подвел итоги их служебной деятельности во время своего отсутствия. Особо отметив при этом, если сказать вкратце, что никому в части ничего не нужно, все ждут, что приедет начальник и даст указявку, а все остальные только занимаются "разной херней и имитацИей служебной деятельности".

Итак, разруха в части царила полнейшая, служба организована "через жопу", личный состав распущен и в плане дисциплины скатился к уровню стада, техника находится в ужасном состоянии, прогнила насквозь, а про положение дел в тылу и говорить было нечего. И это - после полутора месяцев непрерывной, ударной работы! Какая вопиющая несправедливость! Заместители в озадаченном состоянии пошли, сопровождая командира до кабинета.

Заместитель по тылу, злой и неудовлетворенный, после такой накачки, вполголоса чертыхаясь развернулся и пошел в свой кабинет, однако вскоре там раздался требовательный телефонный звонок. Содержание разговора мы вряд ли когда-нибудь узнаем, но зампотылу выскочил оттуда и быстро - быстро полупошел - полупобежал по направлению к лестнице на второй этаж.

В помещении дежурного по части, тем временем, раздался звонок с командирского телефона с требованием - "Командиров подразделений - ко мне!" "Есть! Товарищ командир!" - ответил дежурный, все еще находящийся под действием полученного заряда бодрости и принялся названивать, вызывая военачальников, пытавшихся пересидеть бурю в тиши и тепле казармы.

Оповещенные командиры прибыв строем "в колонну по одному" и со зловещим видом котов - истребителей мышей из мультика "Том и Джерри", пропылили туда, где вовсю шла раздача слонов и пряников. Не прошло и десяти минут, как мимо комнаты дежурного пробежал красный заместитель по тылу и снова попытался ускакать в свой кабинет, за ним так же гуськом, но уже на улицу просеменили господа батяни - комбаты, к воинственному виду которых примешивался оттенок свежайшей оттраханости, за ними спустился командир.

Не обнаружив на месте заместителя по тылу, рявкнул дежурному - "Зампотылу ко мне!!!" и тоже покинул помещение штаба. Услышав этот преисполненный тоски зов, зампотылу выбежал из кабинета, такой же красный, на ходу надевая на себя бушлат и скрылся за дверью штаба.

Наблюдавшие продолжение раздачи на улице, могли увидеть, как маленькая процессия во главе с командиром не спеша шла по территории части, останавливаясь возле каждого фонарного столба. Командир не переставая "шинковал воздух" характерными движениями руки, а комбаты, заместители командира и заместитель по тылу отдельно, почтительно склоняясь к нему и периодически подергиваясь, согласно и в такт, кивали головами, готовые согласиться в этот момент решительно со всем, о чем им говорилось. Иногда с места событий доносилось - "тыл... первый... ...уйко..."

Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное