Читаем Вперед, во все стороны - Ура!!! (СИ) полностью

Мы не можем! У нас отчет! Нам поставил задачу зампотылу! Вот так! Если бы всем необходимо было кланяться и бить челом - то лоб к моменту получения нужного тебе, наверное на ощупь стал бы напоминать копыто... И делай, что хочешь. Получишь потом, что у тебя горит что ли? Ходить не в чем? А еще нужно отловить нужного человека на складе и чтобы он выдал... а его нет, но должен быть там... Можно конечно и поскандалить, только скандалом делу не поможешь, разве что так... душу облегчить... В результате без нужного тебе, убываешь восвояси и приступаешь к обязанностям повседневной службы.

Однажды мне понадобились носки. Да, самые обычные носки, черные, хлопчатобумажные ну а что тут такого, если положено по нормам, так почему же не получить? Получив свои задачи и отпросившись у комбата, выписал бумажку, отловил зампотыла, чтобы подписал, уже было подумал, что это мой день и я поймал удачу за хвост. Ан не тут - то было! Жизнь задом поворачивается как всегда внезапно. Бегу обратно с заветной подписью.

"Нам некогда на склад идти, потом придешь" - вот и весь разговор. Старейший сотрудник вещевой службы была непоколебима, как железобетонный блок. "И что, никак?" - "Никак, некогда!" И тут внутренний голос меня надоумил вспомнить административный ресурс. "Хочу напомнить", сказал я, "что я являюсь председателем внутрипроверочной комиссии по вещевой службе! Возьму, соберу комиссию и пересчитаю по всей строгости!" Ответ не отличался особой оригинальностью - "Да нам насрать на твою комиссию и что вы там считать станете, мол что покажем, то и подпишете!"

Смахнув скупую слезу, пришлось убывать в родной батальон и заниматься повседневной тягомотиной, прикидывая, когда еще можно прийти и потормошить наших королев носков и портянок.

С возрастом стал за собой замечать, что могу выкинуть что - нибудь эдакое, нестандартное, сам того не предполагая и не обдумывая, спонтанно. А думать - думать потом!

Случай представился примерно через неделю. По графику заступаю дежурным по части. Провел развод суточного наряда и забежал попутно к себе в батальон, чтобы забрать ворох каких - то бумаг, которые мне нужно было обработать, а когда еще их обрабатывать, когда вся ночь впереди? Только в наряде.

С этим ворохом иду в направлении дежурки, вдруг... не зря говорят, что на ловца и зверь бежит... Вдруг навстречу мне попадается Татьяна Николаевна, по прозвищу "Бабуся", которой было насрать на мою комиссию, потому что она уже ничего не боялась, в сопровождении начальницы того самого вещевого склада, мичмана женского пола, недавно взятой по большому блату нашим командиром.

Мой вопрос родился сам собой, без обычно предшествовавших такому мероприятию творческих мук. "Татьяна Николаевна, вот скажите мне, почему вы на вещевом складе крутите какие - то свои махинации, а от прокуратуры отписываюсь я и, вы мне еще мозг компостируете за это?" И при этом потряс перед ними своим ворохом макулатуры, повторюсь, абсолютно не имевшим ни к прокуратуре, ни к махинациям никакого отношения. Ответом на этот прочувствованный вопрос стали выпученные глаза начальницы склада, которыми она чуть не сняла свои собственные очки, вытянувшаяся физиономия моего помощника и сползающая по стенке Бабуся...

Тут до меня начинает понемногу доходить, что такая реакция - это безусловно повод для размышления у хранителей, или может - хоронителей закона. Но! Если бабка окочурится здесь и сейчас от испуга, во - первых, я останусь без носок, а во - вторых, как потом я буду доказывать, что я - не убийца мирных бабусек!?

Ладно говорю, Татьяна Николаевна, ни от какой прокуратуры я не отписываюсь, но больше пожалуйста, не говорите, что вам насрать! Расслабьтесь. Алексей Николаевич, ну что ж вы так! Сказала начальница склада, переводя дыхание и постепенно возвращая размер своих глаз к нормальному...

"Ну ты, блин дал стране угля, мелкого, но дох.я!", сказал мой помощник, старый мичман, за сигареткой и кофе, когда все ушли домой и мы остались одни. Я сам офигел от такого поворота, что кто - то стуканул и бабку накрыли! Ты бы рожу менее серьезную делал, когда это говорил. Я - то почти поверил, а бабуся, так та вообще за чистую монету приняла, вот откинула бы копыта, что тогда? Такой же вопрос мне задала и супруга, когда на следующий день я рассказал ей об этом...

Мой вопрос с носками был решен через день. Татьяна Николаевна, выписывая мне новую накладную, только тихо прошипела сквозь зубы - "Возьмите..." Своим взглядом она могла бы пристрелить. Со мной при встрече она не здоровалась месяц, потом - понемногу начала. Начальница склада все восхищалась моими актерскими способностями и все качала головой, вспоминая тот вечер. В дальнейшем все вопросы, связанные с вещевым довольствием улаживались безболезненно и ко взаимному удовлетворению. А что по сравнению с этим - гражданская жизнь? В магазин пошел да купил - скукотища! Как сейчас модно говорить - драйв не тот.


Тройняшка.




Американцы - не указ нам!




Ведь их мышленье - примитивно!




Перейти на страницу:

Похожие книги

Актерская книга
Актерская книга

"Для чего наш брат актер пишет мемуарные книги?" — задается вопросом Михаил Козаков и отвечает себе и другим так, как он понимает и чувствует: "Если что-либо пережитое не сыграно, не поставлено, не охвачено хотя бы на страницах дневника, оно как бы и не существовало вовсе. А так как актер профессия зависимая, зависящая от пьесы, сценария, денег на фильм или спектакль, то некоторым из нас ничего не остается, как писать: кто, что и как умеет. Доиграть несыгранное, поставить ненаписанное, пропеть, прохрипеть, проорать, прошептать, продумать, переболеть, освободиться от боли". Козаков написал книгу-воспоминание, книгу-размышление, книгу-исповедь. Автор порою очень резок в своих суждениях, порою ядовито саркастичен, порою щемяще беззащитен, порою весьма спорен. Но всегда безоговорочно искренен.

Михаил Михайлович Козаков

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное