Впереди - полоса

- Не ворчите, лейтенант, - Попов улыбнулся. - Очень рад, что вас это взволновало. Попытаемся решить проблему. Да, графиков в кабине нет, но на основе моделирования мы можем составить номограмму для определения параметров стрельбы и безопасности вывода машины из пикирования. Правда, для этого нам придется твердо запомнить угловые размеры всех мишеней на полигоне, а также расположение их относительно оси прицела. Но игра стоит свеч.

Он стал набрасывать новый график. Баталин смотрел на возникающую номограмму, на самого Попова, на его быструю руку и думал, что если та женщина с детской коляской не любит комэска, то она просто дура. Он все умеет, все знает и по-настоящему красив.

Комэск взглянул на часы и стал надевать их на руку.

- Изготовлением единой номограммы придется заняться в следующий раз, - сказал он. - Не уложились, но вами я доволен. А сейчас пора в тренажный зал.

* * *

В тренажном зале летчики всегда занимались с охотой, поскольку мощные кондиционеры создавали здесь прохладу.

Когда первая эскадрилья подошла к «ангару» - так летчики именовали комплекс, - из него начали выходить пилоты второй.

- Салют передовикам производства!

- Отпахались, середнячки? Как грунт, трудоемкий?

- Сейчас увидите!

Попов переходил от одного тренажа к другому, молча выслушивал вводные и ответы летчиков, некоторых поправлял, давал советы. Вместе с ним ходил врач Олег Толмачев, тоже присматривался и прислушивался. Это было внове.

«Сейчас Логинов даст взлет и сразу же посадку», - подумал Алексей, забираясь в кабину по приставной лесенке.

Экран перед кабиной засветился, на нем появилась уходящая вдаль бетонка взлетно-посадочной полосы. Высились горы, в стороне виднелась полосатая куполообразная будка стартовой команды, за ней, в отдалении, холмик с вогнутой сеткой радара.

Прозвучала команда взлететь, сделать круг и идти на посадку.

«Посадка так посадка. Спи, малышка, сладко-сладко, если ты не куропатка».

Он запросил орнитологическую обстановку. Орнитологическая обстановка было столь же важной, как и метеорологическая. Некоторые птицы перестали бояться человека. Встретишься с птичкой на взлете - считай, в тебя снаряд угодил.

Дано разрешение на взлет.

Бетонка на экране двинулась навстречу. Пошла, пошла… побежала… понеслась!

Сейчас главное - выдержать взлетный угол. Правда, не слышно рева двигателя, не давит на тебя бронеспинка, нет намека на вибрацию, но это чепуха. Полет на тренажере - дело серьезное. Комнаты, примыкающие к залу, напичканы приборами, которые отмечают и записывают все твои действия, малейшие отклонения рулей, каждую мелочь. И от того, как ты «взлетишь» и «приземлишься» в неподвижной кабине, зависит, взлетишь ли ты сегодня на истребителе.

Странное ощущение: скалистые вершины приближаются и в то же время как бы удаляются. Машина стремительно набирает высоту и вместе с тем как бы приседает. Но вот вершины ушли под плоскости, машина, нацеленная носом в бездонную синь, «зависла», вроде перестала двигаться. Однако в следующий миг она врезалась в полупрозрачное облако, белые клочья пронеслись мимо, тут же вернулось ощущение движения.

- Делай круг и заход на посадку, - послышался голос командира звена.

- Вас понял: круг и заход на посадку.

Боковым зрением он углядел, что подошел Попов, за ним шел полковой врач. Это встревожило Алексея: комэск наверняка готовит каверзу. Ничего удивительного: если принял зачет не спрашивая, то должен проверить, насколько «поумнел» его подопечный после самостоятельной теоретической подготовки.

- На глиссаде, - доложил Алексей. - Иду по знакам.

- Понятно, на глиссаде, - отозвался Попов. - Метеорологическая обстановка усложнилась: порывистый боковой ветер, четыре балла. Будьте внимательны!

Вот это и есть каверза! Надо же придумать: боковик! Откуда ему тут взяться! Но за это надо комэску спасибо сказать, мог бы наслать ураган или «афганец».

- Первый, высоко выравниваешь!

Погрешность он выровнял быстро, приземлился точно у знака. Но замечание все-таки схлопотал!

Попов отошел к соседнему тренажу, Алексей вылез из кабины и вопрошающе взглянул на командира звена.

- С чего раньше времени выравнивать начал? - добродушно спросил Логинов. - Боковика испугался?

- Не испугался, но все-таки он отвлекал.

- Не он отвлекал, а что-то другое. По лицу было видно: ты вроде как задумался.

Рядом с Логиновым стоял Толмачев. Он внимательно слушал разговор.

- Стихи не приходили на ум, лейтенант?

- Какие еще стихи? - настороженно спросил Баталин.

- Судя по вашему лицу, вы сейчас, думаете: и на кой дьявол эскулап привязался?

- Ничего такого не думаю, - хмуро отозвался Баталин. - Но ведь и вы тоже: стихи!

- Я прослушал две записи ваших разговоров в воздухе. Вы рифмуете и напеваете, это плохо. Вполне может получиться срыв. Есть хорошие стереотипы мышления и поведения, есть вредные, есть нейтральные. Старайтесь вырабатывать у себя только полезные.

- Зачем же их вырабатывать, Олег Григорьевич? - удивился Алексей. - Я так понимаю: даже хороший стереотип - это штамп. Разве штампы могут быть полезными?