Впереди веков. Рафаэль

– Рафаэлло родился шесть лет назад[1] и был, как нам казалось, похож на ангела. Вот мы и назвали его именем архангела Рафаила. И Джованни сказал: «Знаешь, Маджа, не годится отдавать это дитя на попечение чужой женщины, пускать в непривычную нам жизнь. Выкорми его своей грудью. Ведь ты у меня здорова, и молока для мальчика хватит». Я только засмеялась и ответила: «Как умно ты рассудил, мой Джованни!»

– Ну а что сказали дедушка с бабушкой?

– Они удивились, но скоро увидели, что и я, и внук их ничуть не похудели.

* * *

Город пестрел флагами, знамёнами, полотнищами с гербами герцога Гвидобальдо и герцогини Елизаветы Гонзаго, великолепными коврами и арками с алыми лентами, перевивающими цветочные гирлянды; с рассветом всюду стали появляться герольды с блестящими трубами, в красных одеждах, разъезжающие на прекрасных жеребцах одинаковой рыжей масти. Звонкими голосами они объявляли о бракосочетании герцога и перечисляли все титулы жениха и невесты.

Улицы наполнились шумом праздничной толпы; на перекрёстках, по всему пути свадебного шествия, стояли нарядно одетые во всё белое мальчики с корзинами цветов, которые они должны были рассыпать по пути герцогской четы. В шум толпы врывался перезвон колоколов всех церквей и свежие детские и девические голоса, поющие гимн, сложенный придворным поэтом для этого случая. Толпа текла к герцогскому замку.

И вдруг улицы огласились криками:

– Едут! Едут!

Мальчики в белоснежных одеждах разбросали по мостовой пышные розы; цветочные лепестки закружились в воздухе; процессия юных певцов и певиц выстроилась, и громче зазвучали свежие голоса. А колокола залились гулким серебряным звоном.

Весь этот церемониал был делом рук изобретательного Джованни Санти, и это с гордостью сознавала его жена, стоявшая впереди толпы, на видном месте. Крепко держа за руку маленького сына, синьора Маджа говорила:

– Смотри, смотри, мой Рафаэлло! Сейчас они покажутся на белых чистокровных арабских конях, убранных серебром и золотом. И всё это торжество придумал и всем руководит твой отец… Вот он впереди, видишь, машет флажком…

Рафаэль смотрит и восхищается праздником, восхищается великолепием, созданным его отцом…

Вот они совсем близко – серебро и золото чепрака на коне герцога гармонично сливаются с золотом и серебром носилок, в которых несут невесту. Шествие без конца; сзади – свита, пышная, нарядная, всё движется и движется, и к ней же направляется с маленьким Рафаэлем синьора Маджа. У ступеней, ведущих на паперть, они сталкиваются с мессером Джованни Санти. Церемониал удался на славу, и в порыве радости отец подхватывает сына, крепко поднимая его на руках. Их видит выходящая из носилок прекрасная невеста. Её лицо, серьёзное и чуть надменное, светлеет.

Ребёнок на руках у художника Санти необычайно красив – такого она ещё не видела, и герцогиня ласково кивает маленькому Рафаэлю, ступая на ковёр из роз, устилающих ступени церкви.

Орган звучит торжественно; голос падре, одетого в блестящее облачение, сливается с густыми, мощными звуками…

А после церкви – в замке роскошный пир, о котором рассказывает Идония, укладывая Рафаэля спать:

– Спи, мой Рафаэлло. Сегодня твой отец и твоя мать на чудесном празднике в честь свадьбы герцога… Какие там роскошные одежды!.. Какие блюда подаются за столом, бог ты мой, – не вспомнишь все названия!.. Мой родной брат вызван на поварню помогать поварам, – то-то будет рассказов! А ты спи, мой Рафаэлло… Тебе принесут из герцогского замка такие фрукты и сладости, которые тебе и не снились… Такие есть разве только в раю, где растут золотые яблоки!

* * *

Но Рафаэлю не спится. Он встаёт и подходит к окну. Весенняя ночь коротка, скоро рассвет, и он что-нибудь да увидит в той стороне, где замок герцога.

Но пока на небе загораются один за другим огоньки, рассыпаясь хороводом вокруг луны, а там, за длинной улицей, с ними спорят огни в окнах замка, другие огни – иллюминации – вычерчивают разноцветный след на небе, затмевая блеск звёзд. Чуть доносятся звуки далёкой музыки, и Рафаэлю кажется, что он слышит голоса поющих, и звон лютни, и смех…

Подумать только, отец его ведает всем весельем в замке! Он требует от гостей и от слуг соблюдения изящества, красоты, порядка… в замке, как и в школе… Когда-нибудь, может быть, скоро, Рафаэль тоже попадёт на праздник в этот роскошный замок…

Незаметно побледнел тёмный купол неба, и точно растаяли звёзды; вдали появилась красная полоска зари… Погасли огни иллюминации, и в кустах подле дома завозились, зачирикали птицы.

Рафаэль закрыл глаза и ясно представил, как там, в этом волшебном замке, где он был несколько раз с отцом, гости с террасы любуются восходом солнца. Оттуда видно далеко-далеко – не только весь город, но и горы в голубом утреннем тумане…

Горы поднимаются к самому небу, эти горы, и за ними недалеко, говорят, море, Адриатическое море, как называл его отец…

Взойдёт солнце, и небо станет синее-синее, и на синем небе выступят суровые скалы, голые среди зелени.