Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия

Действительно, с этого дня тело царя начало пухнуть, а изо рта несло смрадом от гниющих внутренностей. По всем монастырям были разосланы грамоты с «нижайшей» просьбой Иоанна: «В великую и прелестную обитель, святым и преподобным инокам, священникам, дьяконам, старцам соборным, служебникам, клирошанам, лежням и по кельям всему братству: преподобию, ног ваших касаясь, князь великий Иван Васильевич челом бьёт, молясь и преподобию вашему, чтоб вы пожаловали, о моём окаянстве соборно и по кельям молили Бога и пречистую Богородицу, чтоб Господь Бог и пречистая Богородица ваших ради святых молитв моему окаянству отпущение грехов даровали, от настоящие смертные болезни освободили и здравие дали. И в чём мы перед вами виноваты, в том бы вы нас пожаловали, простили, а вы в чём перед нами виноваты, и вас во всём Бог простит».

Царь не хотел умирать и судорожно цеплялся за малейшие признаки улучшения в своём состоянии. По всему царству стали собирать волхвов, надеясь на благоприятные предсказания. Не вышло. Шестьдесят человек, обречённых приговором на казнь, единогласно предрекли деспоту смерть 18 марта.

Придворные холуи тут же предложили познакомить ясновидцев с кнутом и дыбой, а затем отправить на костёр. Изувер, наконец-то познавший муки плоти, милостиво отложил расправу до… 18 марта.

Сохранились рассказы о последних днях этого живого трупа, исходившего зловонием.

Иоанн Грозный показывает свои сокровища английскому послу Горсею. С картины А. Литовченко

«Невестка, супруга Фёдорова, – пишет Н.М. Карамзин, – пришла к болящему с нежными утешениями и бежала с омерзением от его любострастного бесстыдства!»

Каждый день царя вносили на кресле в его сокровищницу, где он наслаждался видом своих богатств. Однажды пригласили туда Джерома Горсея, главу московской конторы Русского общества английских купцов, который с дотошностью небеспристрастного наблюдателя записал откровения увядшего деспота:

– Взгляните на эти драгоценные камни. Вот алмаз – самый драгоценный из восточных камней. Я никогда не любил его: он удерживает ярость и сластолюбие и даёт воздержание и целомудрие.

Конечно, за что же любить этот камень человеку, хваставшему тем, что осквернил тысячу девиц и погубил тысячи своих внебрачных детей. Ни сдержанностью, ни целомудрием царь не отличался, и это не было тайной для иноземного купца.

– О, как этот камень оживляет сердце, мозг, даёт бодрость и память человеку, очищает застывшую, испорченную кровь! – продолжал Грозный. – А вот этот драгоценный камень радужной породы[36] – враг всякой нечистоты. Испытайте его: если мужчины и женщины живут друг с другом в распутстве и около них этот камень – он лопается при злоупотреблении природою. А вот сапфир. Я очень люблю его; он охраняет, даёт храбрость, веселит сердце, услаждает все жизненные чувствования, пленяет глаза, прочищает зрение, удерживает приливы крови, укрепляет мускулы, восстанавливает силы.

Царь приказал принести свой жезл, сделанный из рога единорога и украшенный драгоценными камнями – алмазами, рубинами, сапфирами и изумрудами. Затем его лекарь Иоганн Эйлоф обвёл на столе круг и пустил в него несколько пауков. Часть из них подохла, некоторые убежали. Грозный констатировал результат опыта с жезлом:

– Слишком поздно, он не убережёт теперь меня.

Не обрадовало царя и следующее испытание. Показав ряд кораллов и бирюзу, он предложил Горсею положить ему на ладонь несколько камней. Подержав их некоторое время, Грозный сказал:

– Я отравлен болезнью. Вы видите, они показывают своё свойство изменения цвета из чистого в тусклый – они предсказывают мою смерть.

Да, и люди, и мёртвые камни вещали деспоту одно: сгинь! 15–16 марта состояние царя резко ухудшилось – он впал в беспамятство. Придворные всполошились. Царевич Фёдор приказал служить по всей Руси молебны о здравии государя, раздать большую милостыню, освободить заключённых и выкупить должников, чтобы те и другие тоже молились о здравии Иоанна Васильевича. 17 марта после горячих ванн царю стало легче, а 18-го – совсем хорошо.

Но Грозный не обольщался относительно своего положения, а потому собрал бояр и дьяков, в присутствии которых составил завещание. Наследником престола царь объявил сына Фёдора. В помощь ему был создан совет из пяти персон: Ивана Шуйского, Ивана Мстиславского, Никиты Романова, Бориса Годунова и Богдана Бельского. Царице Марии и царевичу Дмитрию был выделен удел в Угличе, опекуном ребёнка назначен Бельский. На помин своей души Иоанн приказал снизить налоги, освободить узников и отпустить пленников, простить опальных. Фёдору наказал править «благочестиво, с любовью и милостью».