Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия

Душегубец. В последний год своей жизни Иван Грозный составил ряд списков жертв опричного террора – синодики. В одном из них читаем: «По Малютине списке новгородцев отделал 1490 человек да 15 человек ис пищалей отделано». Это выдержка из отчёта карательного похода на Новгород зимой 1569–1570 годов. Примерно столько же новгородцев было убито после прихода в город самого царя с главными силами опричников.

Много это или не очень? 11,5 % всего населения Новгорода. И по-видимому, число жертв опричного террора занижено, ибо разгром был так сокрушителен, что спустя почти два десятилетия при очередной переписи населения переписчики постоянно отмечали: «двор пуст», «место пусто». И это неудивительно: город понёс потери в населении равнозначные тем, которые наша страна претерпела в годы Великой Отечественной войны (около 10 % на фронтах и мирных граждан). То есть царь тоже вёл войну, но с населением своего государства.

По расчётам Р.Г. Скрынникова, специалиста по эпохе Ивана Грозного, общее число жертв, занесённых в синодики царя, составляет четыре с половиной тысячи. Это, конечно, далеко не все, так как опалы бояр сопровождались погромами их владений, расправами с их ближайшим окружением и простыми людьми. А сколько людей погибло от рук опричников в Твери и по дороге крамольников в Новгород? Никто этого не знает – и жонглируют данными Скрынникова. Вот, мол, всего-то 4500! А, например, в Нидерландах, с 1548 по 1581 год находившихся под властью Карла V и Филиппа II, число жертв дошло до 100 тысяч. В течение одной ночи (23 января 1572 года) во Франции было зверски убито более трёх тысяч гугенотов. И это не возмутило христианский мир. По случаю Варфоломеевской ночи был иллюминирован католический Рим, а папа Григорий XIII поздравил короля Карла IX и его мать Екатерину Медичи с «богоугодным делом». В Англии Генриха VIII за «бродяжничество» было повешено 72 тысячи крестьян, согнанных со своих земель, превращённых в овечьи пастбища.

Словом, зря «клевещут» историки на бедного Иванушку – таково было время, и русский царь не стал в нём исключением. Конечно, есть в этом своя сермяжная правда, но она не истина в последней инстанции. Грозного осуждают не за жестокость, которая во многих случаях может быть оправдана, а за душегубство, за бессудные расправы с неповинными людьми, за изощрённость казней и пыток, примеры чему приводит современный историк М. Зарезан.

Синодик опальных. В 1582 году Ивану IV исполнилось 52 года. Для XVI столетия это было много. Царя одолевали болезни. Чувствуя, что скоро ему предстоит предстать перед Всевышним, он, человек религиозный, запаниковал: в ад не хотелось. Выход нашёл простой и привычный для его времени – покаяться и откупиться.

По распоряжению самодержца дьяки по документам царского архива начали составлять списки умученных и казнённых. Первый такой список был послан 12 марта в столичный Симонов монастырь. Вторым его получила Соловецкая обитель. Осенью работа по составлению списков (государева синодика) была завершена. Их поступление в тот или иной монастырь сопровождалось большим денежным вкладом и указом о постоянном поминании убиенных. Приводим реконструкцию Р.Г. Скрынникова одного из них: «Лета седмь тысящь девятьдесат первого царь и государь великий князь Иван Васильевич всея Русии прислал в Кириллов монастырь сие поминание и велел поминати на литиях и на литоргиях, и на понахидах по вся дни в церкви Божии.

Царь и государь и великий князь Иван Васильевич всея Русии велел написати в сенаники князей и бояр и прочих людей опальных по своей государеве грамоте.

Сих опальных людей поминать и по грамоте церёве, и понахиды по них пети, а которые в сем синаники не имены писаны, прозвищи и в котором месте писано 10 или 20, или 50, ино бы тех поминали: Ты, Господи, сам веси имена их».

По подсчётам Скрынникова, Иван IV признал за собой четыре с половиной тысячи убиенных. Но это далеко не все. По его вине погибли десятки (если не сотни) тысяч простых россиян, лишённых в зимнее время домашнего крова и пищи. К голоду надо добавить и мор, вызванный тем, что умиравших некому было хоронить: центральные территории России опустели. Так что возня историков с 4500 убиенными по приказам царя-ирода – это лицемерие с тщетной попыткой обелить изувера, садистские наклонности которого проявились уже к двенадцатому году его бытия.

С площадок высоких теремов Иван сбрасывал «тварь бессловесную» – кошек и собак. С ватагой сверстников из знатных семей он устраивал бешеные скачки по улицам Москвы: «начал человеков уроняти, скачущи всюду неблагочинно». Орава подростков во главе с великим князем сбивала горожан с ног и хлестала разбегавшихся людей плётками.

В тринадцать лет и четыре месяца подросток натравил псарей на боярина Андрея Шуйского. Это была его первая человеческая жертва. На исходе пятнадцатого года по приказу завтрашнего царя были казнены князь И.И. Кубинский, бояре Ф.С. и В.М. Воронцовы, дворецкий И.П. Фёдоров (дело о новгородских пищальниках).