Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия

Со временем московские умельцы сделали из тюбетейки Узбека державный головной убор, которым русские государи венчались на великое княжение и царство. Служение Отечеству в XIV–XVII веках было весьма нелёгким бременем, и не случайно А.С. Пушкин высказал вещую фразу: «Тяжела ты, шапка Мономаха!»

Шапка Мономаха

Кстати, она тяжела не только в переносном, но и в прямом смысле. «Опись Московской Оружейной палаты», изданная в 1814 году, сообщает, что весу в шапке с опушкой и подкладкой 2 фунта 41 золотник. В метрическом пересчёте это 994 грамма.

Впервые о шапке Мономаха упомянул Н.М. Карамзин в своей «Истории государства Российского». Он писал, что она является тем царским венцом, который прислал Владимиру Мономаху византийский император Алексей Комнин. В пользу этой точки зрения говорит тончайшая скань, украшающая шапку. По мнению многих искусствоведов, кроме Византии, нигде больше не было златокузнецов, способных на изготовление столь совершенной скани. Словом, вопрос о происхождении одной из ценнейших царских регалий до сего дня остаётся открытым.

Завещание И. Калиты. Пословица «Близ царя – близ смерти» родилась в эпоху татаро-монгольского владычества, когда судьба каждого русского князя зависела от произвола иноземных владетелей. Не случайно Иван Данилович Калита, собираясь последний раз в Орду, посчитал необходимым оставить завещание, в котором распорядился своими владениями и имуществом. Грамота эта интересна в двух отношениях. Во-первых, это первый документ, написанный на бумаге. Во-вторых, это древнейшая духовная грамота, дошедшая до нашего времени.

Начинается завещание со следующих строк: «Не зная, что Всевышний готовит мне в Орде, куда еду, оставляю сию душевную грамоту, написанную мною добровольно, в целом уме и совершенном здравии». Далее мы узнаём о конкретных объектах владения московского князя. Это города Москва, Можайск, Коломна, Звенигород, Руза, Лопастна, Серпухов, Перемышль. Распределялись они между сыновьями Симеоном, Иваном и Андреем. Доли всех троих в наследстве были примерно равными. Чтобы предотвратить раздор между сыновьями, Калита предупреждал их: «Ежели татары отнимут волость или село у кого из вас, любезные дети, то вы обязаны снова уравнять свои части или уделы».

Кстати, духовное завещание Ивана Калиты начисто опровергает гипотезу Дмитрия Зенина, выдвинутую в самое последнее время. Смысл её заключается в том, что Московское княжество возросло и окрепло на золоте, которое тоннами (!) ввозилось рыцарями ордена тамплиеров, упразднённого в 1312 году: «Тамплиеры, прибывшие в Москву при Данииле и его преемниках Юрии и Иване Даниловичах, внесли значительный вклад в создание единого русского государства. Именно золото храмовников – рыцарей Ордена военных всадников – защитников Богородицы – Девы Марии, святого Георгия Победоносца – позволило московским князьям скупать земли соседних княжеств, содержать сильную дружину и финансировать борьбу против татаро-монгольского ига. Скорее всего, именно на тамплиерское золото Дмитрий Донской собрал русскую рать на Куликовское поле для разгрома полчищ Мамая. Так что не случайно Георгий Победоносец из названия Ордена тамплиеров перекочевал на московский герб!»

Итак, по мнению известного знатока средневековья и рыцарства, предшественникам Калиты перепало такое количество золота, что московские князья скупили всю Русь и ещё кое-что осталось Дмитрию Донскому, чтобы собрать ландскнехтов (наёмников) для решительного отпора татаро-монгольским завоевателям. Теория, прямо скажем, и антипатриотическая, и антиисторическая. Но обратимся к фактам.

Из приведённой выше части завещания Калиты видно, что князь полностью зависел от ордынцев: опасался за свою жизнь, за сохранность своих владений. А теперь посмотрим, какие же сокровища оставлял этот владелец «несметных богатств» тамплиеров своим детям. «Ещё при жизни, – читаем в завещании, – дал я сыну Симеону из золота четыре цепи, три пояса, две чаши, блюдо с жемчугом и два ковша, а серебром три блюда; Ивану из золота четыре цепи, два пояса с жемчугом и каменьями, два ковша, две круглые чаши, а серебром три блюда; Андрею из золота четыре цепи, два ковша, две чарки, а серебром три блюда».

Итого сыновья Ивана Калиты получили из драгоценностей: 12 золотых цепей, 6 ковшей и 6 чаш. Кое-что перепало супруге и дочерям – 14 колец, складень и ожерелье. И осталось у «богатейшего» русского князя 100 рублей. Конечно, это были не современные российские «деревянные», но всё же – не миллионы и даже не тысячи.

Кроме изделий из золота и серебра, в завещании Калиты скрупулёзно перечисляется даже одежда – шубы, шапки, пояса, украшенные жемчугом, и разные мелочи. То есть документ этот не создаёт впечатления того, что московский князь владел какими-то несметными сокровищами, которые позволяли бы ему чувствовать себя уверенно и быть независимым от внешних обстоятельств. Нет, не золотом покупалась свобода русского народа от внешних завоевателей, но мечом и кровью, обильной, немереной.