Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия

Два десятилетия, следующих за возведением белокаменного Кремля, прошли в войнах Дмитрия Ивановича с князьями Тверского и Рязанского княжеств и союзником их литовским князем Ольгердом. Воинский опыт за это время приобретён был немалый, что позволило двадцатичетырёхлетнему полководцу впервые поставить вопрос о свержении татаро-монгольского ига. Это случилось в Переяславле осенью 1374 года на встрече русских князей и бояр, которую организовал Дмитрий. Но не все радели о Руси, многих больше заботили свои княжества и уделы. Поэтому в Орде довольно быстро узнали о крамольном собрании, и Дмитрий был лишён ярлыка на Великое Владимирское княжество. А в 1377 году последовало нашествие Арапши. Дмитрий не был подготовлен к нему, и московско-суздальское войско потерпело поражение на реке Пьяна.

Великий князь Московский и Владимирский Дмитрий Донской.

Настенная живопись в Грановитой палате Большого Кремлёвского дворца

В следующем году на Москву был направлен мурза Бегичев. В Орде были уверены в окончательной победе над строптивым князем, но просчитались: Дмитрий разгромил татар на дальнем подступе к Москве – на земле Рязанского княжества. А через год московский князь разгромил на Куликовом поле войска самого хана Мамая. Но вскоре хан Тохтамыш сжёг Москву, отомстив за позор 1380 года. Это не обескуражило и не устрашило Дмитрия. В ответ на разорение столицы он совершил поход на Рязань и покорил Рязанскую землю в отместку за помощь Орде.

Разорение Тохтамышем ряда русских княжеств было особенно чувствительно после славной победы на Куликовом поле. Но этот поход уже не смог погасить той радости от предчувствия скорого освобождения, которую принесла великая битва. Не смог он (поход) вернуть Русь на прежний уровень отношений с Ордой. И лучшим свидетелем этого является тот факт, что, умирая, Дмитрий Донской впервые без санкции Золотой Орды завещал сыну Владимирское княжество как свою вотчину.

Белокаменный кремль. Лето 1365 года выдалось засушливое и знойное. Москва-река и Неглинка обмелели, колодцы высохли почти до дна. Над деревянным городом нависла угроза пожара. Огонь вспыхнул во время налетевшей на город ветряной бури. Пожар начался от церкви Всех Святых, стоявшей близ Большого Каменного моста, и, распространяясь с запада на восток, за несколько часов уничтожил дубовый Кремль и посад около него.

Всеобщая беда сплотила людей. Пятнадцатилетний князь Дмитрий Иванович решил возвести новую крепость, но теперь уже из более прочного и безопасного материала. На Боровицкий холм начали свозить из подмосковных каменоломен белый камень, и вскоре приступили к строительству. Летописец отмечал: «В лето 6875[4] князь великий Дмитрий Иванович заложил град Москву камену и начаша делати беспрестани».

Работали споро. За два строительных сезона выложили из подмосковного известняка крепость, стены которой охватили почти всю территорию современного Кремля, исключая его северо-восточный угол с башнями Угловой, Арсенальной, Никольской и Сенатской.

Длина новых белокаменных стен достигла примерно 1800–1900 метров, ширина колебалась от двух до трёх. Примерно такой же была и их высота.

Кремль имел девять башен – угловые и воротные. Проездные (Фроловская, Никольская и Тимофеевская) были прямоугольными; эти башни и стены прикрывали деревянные шатры.

Примечательны две башни, стоявшие по стене вдоль Москвы-реки, – Тайницкая и Свиблова. Предание говорит о том, что Тайницкая башня получила своё название от подземного хода, по которому можно было выйти к реке. Свиблова – по двору боярина Фёдора Андреевича Свиблы, первого воеводы Дмитрия Донского, сыгравшего немалую роль при строительстве крепости. Фамилия воеводы происходит от его прозвища Свибло, или Швиблый, то есть шепелявый. До наших дней это имя сохранилось в названии одного из районов на северо-востоке столицы. Там же находятся остатки усадьбы, некогда принадлежавшей боярину.

Со строительством белокаменного Кремля торопились. И не напрасно. Не успел ещё затвердеть раствор, которым скреплялись каменные блоки, как под стенами крепости оказались войска князя Ольгерда. Литовцы сожгли только-только отстроенный посад и обложили крепость со всех сторон. Три дня топтался противник у кремлёвских стен, но так и не решился на штурм цитадели. Ушёл ни с чем. Через год, 6 декабря 1370-го, Ольгерд и его союзники снова приступили к стенам Кремля и снова ушли несолоно хлебавши.

Неудачи эти крепко запомнились литовцам. Через десять лет, в самый ответственный момент русской истории, когда на Куликовом поле решалась судьба страны, Ягайло, преемник Ольгерда, не поспешил на помощь к своему союзнику, хану Мамаю. И это во многом определило результаты сражения.

И прямо, и косвенно Кремль Дмитрия Донского сыграл исключительную роль в судьбе столицы, в истории подымавшегося с колен Русского государства. В народных песнях и сказках по этому Кремлю Москва получила название Белокаменной.