Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия

Тамерлан стоял лагерем около Ельца две недели. За это время его разведчики, посланные в разные стороны, убедились в убогости лежавших перед ними земель. А советники завоевателя пришли к мысли, что Железный Хромец достиг «крайних пределов северных стран» и дальше идти нет смысла. Данные разведки и доводы «учёных мужей» побудили Тимура к отходу от русских границ.

Это, конечно, стало спасением для русских княжеств, так как в мощи войск завоевателя сомневаться не приходится.

Худой мир. Довольно широко известно, что в августе 1395 года Москва спаслась от нашествия Тамерлана. Но мало кто знает, что в следующем месяце Русь лишилась Смоленска, вероломно захваченного литовским князем Витовтом, отцом супруги московского князя. Н.М. Карамзин замечает по этому поводу: «Нет сомнения, что Василий Дмитриевич с прискорбием видел сие новое похищение российского достояния и не мог быть ослеплён ласками тестя, но ему казалось благоразумнее соблюсти до времени приязнь его».

С целью урегулирования отношений с вероломным родственником сын Дмитрия Донского, к сожалению, не обладавший военными талантами своего родителя, вступил в дипломатические переговоры с Витовтом. Проходили они в Смоленске с конца 1396 года до весны 1397-го. Велись переговоры трудно, так как целью встречи было утверждение границ между Московским княжеством и Литовским. «Захватив Ржев и Великие Луки, – писал Карамзин, – властвуя от границ псковских с одной стороны до Галиции и Молдавии, а с другой – до берегов Оки, до Курска, Сулы и Днепра, сын Кестудиев был монархом всей южной России, оставляя Василию бедный Север, так что Можайск, Боровск, Калуга, Алексин уже граничили с Литовским владением».

Василий Дмитриевич вынужден был признать завоевание Смоленска Литвой. В ответ на это Витовт согласился на поставление московским князем «своего» епископа, что означало церковную независимость всех русских земель, входивших на тот момент в состав Литовского княжества. Обстоятельство весьма значительное, способствовавшее единению православных.

Смоленская встреча князей имела и ещё один скрытый подтекст – путь великого князя впервые лежал не на Восток, в Орду, а на Запад. Именно с этого времени началась переориентация Руси на Европу, к сожалению, проходившая очень неровно и замедленно.

О чём рассказали монеты? В 1399 году Тохтамыш потерпел поражение от хана Заволжской Орды Темир-Кутлуя. Власть в Сарае изменилась. Но наследник Дмитрия Донского, московский князь Василий I, не спешил приветствовать нового владыку Золотой Орды. Время шло, а Василий Дмитриевич и не помышлял просить у верховного сюзерена подтверждения своих прав на великое княжение.

Ордынцы, обеспокоенные сей «дерзостью», писали ему: «А Темир-Кутлуй сел на царство, и ты улусу государь ученился, и от тех мест у царя еси во Орде не бывал, царя еси в очи не видал, ни князей, ни старейших бояр, ни меньших, ни иного еси никого не пресылывал, ни сына, ни брата, с которым словом не посылывал».

Действительно, ситуация необычная: в Золотой Орде произошли кардинальные изменения, а Москва вроде бы и не обратила на это никакого внимания, даже поздравить нового владыку не удосужилась. Но и это ещё не всё. В знак покорности и подчинения Орде на оборотной стороне монет Московского княжества выбивалось имя правителя Золотой Орды. С воцарением Темир-Кутлуя на них появился титул «великий князь всея Руси».

Выражение «всея Руси» было заимствовано из титулатуры русских митрополитов, духовная власть которых простиралась не только на великорусские земли, но и на западные русские территории, оказавшиеся под властью Литвы и Польши. Великие князья Владимирские такой властью не обладали. Поэтому слова «всея Руси» в их титуле означали пока лишь политическую прокламацию, которая указывала на то, что страна осознала свою силу и полна решимости доказать это на деле. К сожалению, княжеские междоусобицы, «неустройство» Русской земли, опять отодвинули час освобождения её.

«Самозвонно и самодвижно». В 1404 году в Кремле «для общей пользы горожан» установили первые часы. Для размещения часового механизма неподалёку от Успенского собора и палат великого князя была построена специальная башня. Летописцы отметили это событие как весьма примечательное:

«В лето 6912 князь великий Василий Дмитриевич замыслил часы и поставил их на своём дворе, за церковью святого Благовещания. Часы же эти называются часомерье: каждый час ударяют молотком в колокол, размеряя часы ночные и дневные. И не человек ударяет, но по подобию человека – самозвонно и самодвижно. Мастер же тем часам некий чернец, сербин, по имени Лазарь. Цена же тем часам больше полутороста рублей».