Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия

Под «латинством», которым попрекали великого князя, русские церковники понимали не столько католицизм, сколько вообще всю европейскую культуру, переживавшую в то время период блестящего подъёма и возрождения. В самый решающий период объединения русских земель (конец XV – начало XVI века) церковь в лице своих руководителей и идеологов занимала позицию, отнюдь не совпадавшую с интересами и целями великокняжеской власти. Что и нашло яркое отражение в Московском летописном своде.

«Имеем его от себя». Последние десятилетия существования Византийской империи были для её правителей наполнены тревогой о судьбе государства. Император Иоанн VIII надеялся предотвратить угрозу вторжения турок союзом двух церквей – католической и православной. На Флорентийском соборе он говорил:

– Думаю только о благе отечества и христианства: после долговременного отсутствия возвратимся ли без успеха, с единым стыдом и горестию? Не мыслю о своих личных выгодах: жизнь кратковременна, а детей не имею; но безопасность государства и мир церкви для меня любезны.

Народы Византии не признали унии. Помощи от Рима ни Иоанн VIII, ни преемник его Константин XI не получили. К началу 1460-х годов тысячелетняя империя перестала существовать. Русский митрополит Иона говорил по этому поводу:

– Царствующий град Константинополь попал в руки турок из-за того, что от «своего благочестия отступи».

Византия пала, но враги Москвы продолжали эксплуатировать греческий церковный авторитет. Казимир IV, великий князь Литовский и король Польский, добился от константинопольского патриарха назначения митрополита для находившейся под его властью Западной Руси (Украины и Белоруссии). Спустя чуть больше десятилетия, в 1470 году, ставленник Казимира митрополит Григорий получил уже сан митрополита всея Руси, то есть его духовная власть распространялась на коренные русские земли.

Московский князь Иван III с этим согласиться, конечно, не мог. Сразу же после столь неожиданного возвышения Григория он объявил, что греческое православие «изрушило» себя и что теперь позиция константинопольского патриарха для него безразлична:

– Не требую его, ни его благословения, ни его неблагословения, имеем его от себя, самого того патриарха.

Василий Тёмный сделал первый шаг к самостоятельности Русской церкви, назначив своей властью митрополита Иону. Иван III довершил дело отца, отказав вселенскому патриарху в каких-либо преимуществах перед отечественной церковью. После Ионы все московские митрополиты избирались без благословления константинопольского патриарха.

Шертная грамота. В первой половине XV столетия Золотая Орда прекратила своё существование как единое целое, распавшись на отдельные полусамостоятельные ханства, в которых утвердились свои династии.

Наиболее сильное влияние на все стороны жизни Московской Руси имели два ханства – Крымское и Казанское. Последнее создал Улук-Мухаммед, покинувший золотоордынский престол в 1437 году. В отдельное государство выделился Крымский улус.

В 1472 году Иван III и крымский хан Хаджи-Гирей подписали предварительное соглашение, смысл которого был в следующей фразе: «В братской дружбе и любви против недругов стоять за одно». Через год Менгли-Гирей клятвенно подтвердил предварительные договорённости с Москвой: «Ярлык или шертная (клятвенная) грамота, данная Великому князю Иоанну Васильевичу от крымского царя Менгли-Гирея пред российским послом боярином Никитою Беклемешевым и крёстным Великого князя целованием перед крымским послом Девлет Мурзою утверждённая в том: чтобы царю Менгли-Гирею, уланам его и князьям его быть с Российским государством в дружбе и любви; против недругов стояти заодно, земель московского государства и княжеств к оному принадлежащих не воевать, учинивших же сие без ведома его казнить; захваченных в плен людей отдавать без выкупа и награбленное возвращать всё сполна; послов отправлять в Москву без пошлинных людей; и российскому послу иметь в Крыме прямой и безпошлинный путь».

Широко известно, как страдала русская земля от набегов крымских татар. Русскими невольниками были переполнены рынки Стамбула. Турки злорадствовали.

– Остались ли там ещё люди? – спрашивали они крымских торговцев.

К счастью для Московского государства, такая ситуация сложилась несколько позже, в основном в XVI столетии. При Иване III крымские ханы держали слово и соблюдали договоры с Москвой. Это сыграло немалую роль в 1480 году, во время противостояния ордынцев и русских на реке Угре. Тогда Менгли-Гирей напал на Подолию и этим отвлёк силы литовского князя Казимира, на помощь которого очень рассчитывал Ахмат-хан. К сожалению, таких светлых станиц во взаимоотношениях Москвы и Крыма за три столетия оказалось немного.