Впервые в Москве. От долетописных времён до конца XVI столетия

Из фруктов Барбаро отметил только яблоки не очень высокого качества («кое-какие»). Конечно, заметил полное отсутствие винограда, из которого европейцы изготавливали вино. Москвичи гнали брагу. Исходным продуктом для неё служили мёд и просо. «И в то, и в другое кладут цветы хмеля, которые создают брожение; получается напиток, одуряющий и опьяняющий, как вино».

…Записи Иосафата Барбаро о Москве фрагментарны, и это понятно – столицы Московии он не видел. Но сведения, собранные путешественником, ценны тем, что они являются первыми наблюдениями просвещённого европейца. Записки венецианского посла увидели свет в его книге «Путешествие в Персию», вышедшей в 1543 году.

Главный в стране. Успенский собор, украшающий Соборную площадь Кремля, является третьим храмом, стоящим на этом месте. Первый относится ко времени князя Даниила Александровича. Второй просуществовал почти полтора столетия и за ветхостью был разобран в 1472 году.

Для строительства нового собора пригласили московских мастеров Кривцова и Мышкина. Им дали чёткое указание: возвести новый храм по образцу Владимирского Успенского собора (тем самым Иван III хотел подчеркнуть историческую преемственность великокняжеской московской власти от князей владимирских), но на полторы сажени больше его в длину, ширину и высоту.

У московских мастеров что-то не заладилось: когда началось возведение сводов здания, две стены неожиданно рухнули. «И была о том печаль немалая великому князю Ивану Васильевичу и митрополиту, и всем благоверным князьям и православным христианам, ибо уже третье лето, как первая церковь разобрана, а эта упала», – сетовал летописец.

Пришлось обращаться за помощью к иностранцам. Прибыли Аристотель Фиораванти и другие итальянские мастера, которые сразу удивили москвичей темпами работ, начав их с разбора постройки Кривцова и Мышкина. «Чудно было видети, – отмечал летописец, – что три года делали, а он (Фиораванти) в одну неделю и даже меньше всё развалил, так что не поспевали выносить, а то бы в три дни хотел развалить».

Москвичи внимательно наблюдали за ходом развернувшегося строительства. Поэтому все этапы возведения Успенского собора нашли отражение в летописях. В них отмечались: густая известь, смешанная техника постройки из кирпича и белого камня и то, что своды храма выложены в один кирпич для облегчения их тяжести. Если раньше стены крепились со столбами и друг с другом дубовыми балками, то Аристотель впервые заменил их железными связями. Не упустили летописи и того, что иностранный архитектор делал «всё в кружало да в правило», то есть циркулем и линейкой проверял правильность выстроенных частей храма.

Успенский собор

В 1479 году состоялось торжественное освящение собора. Перед москвичами предстало огромное шестистолпное здание с пятью апсидами и пятью куполами. Оно возвышалось на мощном и высоком цоколе. К трём входам в собор, обрамлённым пышными перспективными порталами, вели высокие каменные лестницы.

Итальянский зодчий глубоко воспринял красоту и своеобразие древнерусской архитектуры. Повторив в Успенском соборе наиболее характерные древнерусские формы, Фиораванти сумел творчески соединить их с ренессансным пониманием архитектурного пространства. Собор производит впечатление цельностью своего объёма, чёткостью и законченностью форм. Это тонко подметил русский летописец, написав, что новый храм смотрится «яко един камень».

Внутренняя отделка собора продолжалась треть века. В 1481 году ростовский архиепископ Вассиан Рыло, духовник Ивана III, дал 100 рублей иконникам Дионисию, Ярцу, Коне и попу Тимофею «писати в новую церковь» иконостас. Работой мастеров руководил Дионисий, крупнейший русский художник того времени, о котором говорили как о «живописце хитром и преизящном».

В 1513–1515 годах собор расписали полностью. Через 129 лет настенная живопись была поновлена. На позолоту стенописи пошло 210 тысяч листов золота. Интерьер собора поражал богатством и красочностью. В свете солнечных лучей, проникавших сквозь высокие окна и барабаны куполов, таинственно мерцали краски икон, сияли драгоценные камни и золото на их окладах, на церковной утвари и пышных облачениях духовенства. Трепетали огоньки многочисленных свечей и лампад.

Убранство собора создавало впечатление необычайной красочности и блеска. Недаром летописец отмечал, что когда великий князь, бояре и духовенство вошли первый раз в расписанный храм, то, «видя превеликую церковь и многочудную роспись, воистину мнили себя, как на небесах стоящими».

Средств на главный храм Руси не жалели. Особенно ценным был его иконостас. Из многих икон, заслуживающих внимания, отметим несколько.