Впусти ветер

Энн не отвечала. Она повернула голову в сторону и уставилась в одну точку. Лишь уголки её губ слегка подергивались.

– Врачи мне давно поставили диагноз бесплодия, – не меняя положения, стала рассказывать Энн. – Я долго и безуспешно лечилась. Чего только не перепробовала… Без толку. Я, может, именно из-за этого на панель подалась. С горя знаешь ли….

Я не был уверен в том, что Энн говорит правду. Сейчас я вообще не был уверен ни в чем. Что мне оставалось? Лишь плыть по теченью.

– Допустим, я тебе поверил, – наконец сказал я. – Так чего ты хочешь? Чтобы мы поженились?

– Ну не расти же ребенку без отца!

– Я почему бы не найти другого отца, более подходящего?

– Более подходящего, чем родной, нету.

– Я люблю Мэри. И так будет всегда. Каково будет ребенку видеть, что отец любит другую? Я мог бы помогать вам, навещать.

На глаза Энн наворачивались слезы. Стало очевидным, что её устроит только один вариант разрешения этой ситуации. Любой другой, похоже, неминуемо привел бы Энн к суициду.

Я запутался. Я не мог понять, происходит все по-настоящему или нет. А главное, я не мог для себя решить, готов ли я снова принять на себя ответственность за смерть Энн и жить с этим. С другой стороны, я точно знал, не зависимо от того, сон это или реальность, что провести всю жизнь с Энн только из-за страха, что она покончит с собой, я не смогу. Лучше уж самому сразу повеситься. Да и, в конце концов, что я ей – нянька? Она – взрослый давно совершеннолетний человек, который сам делает выбор. Что, на панель пойти её тоже кто-то подтолкнул? Нести ответственность за чужие решения, к тому же не очень адекватные – нет уж, увольте. Мне бы со своей жизнью разобраться.

– Знаешь, Энн. А делай, что хочешь. Ты уже давно взрослая баба. От помощи я не отказываюсь, но жениться на тебе – точно не собираюсь.

И, заплатив по счету, я вышел из кафе.

Придя домой, я сразу лег спать, уже готовый к тому, что среди ночи буду разбужен звонком от родителей Энн с известием о её гибели.

Но ночью никто не звонил.

__________

Проснувшись по утру, я с облегчением вздохнул: значит, что-то поменялось в прежнем сценарии, и Энн осталась жить.

Утро оказалось приветливым. Довольный, я побрел на кухню за своим кофе. На столе лежала записка от Мэри. «Наверное, ушла за пирожными», – подумал я, но содержание оказалось весьма отличным от моих ожиданий.

Мэри ушла не в магазин, а от меня, навсегда.

Энн каким-то образом связалась с ней за ночь и все рассказала. Каким я был дураком, подумав, будто Мэри не поверит своей сестре! К тому ж, вполне возможно, что Энн записала нашу последнюю беседу, решив перестраховаться.

Недолго длилось счастье. Что ж, тем лучше. Энн – жива. Мэри – знает о нас с Энн. Все на своих местах, все так, как оно и должно быть. Хотя, откуда бы мне знать, как все должно быть на самом деле?

Странно, но в этот раз было не так больно от ухода Мэри.

Я набрал в супермаркете побольше пива с чипсами и увалился на диван перед телевизором.

Снова – привычное состояние безразличия к жизни.

Один за одним я пропускал через свое сознание фильмы, лишь бы заполнить болезненную пустоту пусть даже мусором. Я боялся оглянуться назад, ведь тогда бы мне пришлось разбираться с абсолютно необъяснимыми явлениями, а сейчас я был не готов к этому. Нет, только не сейчас. Энн жива, Мэри – все знает. Точка.

Ближе к семи часам раздался телефонный звонок. «Черт, кому я еще понадобился! Неужели так сложно оставить человека в покое хотя бы на день!»

Звонили родители Мэри и Энн.

«Неужели Энн все же повесилась?» – подумал я, и сердце предательски начало барабанить.

Что ж, почти.

Мэри спрыгнула с 16 этажа. Разумеется, насмерть.

Что происходит, черт возьми?!.

Голова закружилась. Я с трудом мог дышать.

В дверь позвонили. Звонок доносился как будто из параллельной реальности. Я порывался встать, но тело отказывалось меня слушаться. Через какое-то время я увидел перед собой лицо Энн, как в тумане. Она что-то говорила, но я не мог разобрать, что именно. Затем она снова ушла и вернулась со стаканом воды. Напоила меня. Вкус был дрянной, однако минут через пятнадцать ко мне вернулся контроль над телом.

– Тебе лучше?

– Ага, – кивнул я и немного приподнялся с дивана.

– Видимо, родители тебе уже позвонили…

Я снова кивнул.

– Прости, я не хотела. Я не думала, что так получится… Боже, что я натворила…

Энн, уже по традиции, зарыдала. Последние наши встречи она только это и делала.

– Вот, это тебе, – не отвлекаясь от рыданий, она протянула мне письмо. Почерк Мэри.

Я открыл, не мешкая. Руки тряслись и пришлось положить письмо на стол, чтобы суметь прочесть.

«Дорогой, Макс!

Я могла бы принять тот факт, что ты переспал с Энн. Простить, не знаю, а принять – могла. Но ведь ты мне не собирался этого говорить, правда? Для этого же тебе вдруг захотелось уехать?

Я тебе верила, ты же знаешь, больше, чем себе. Ты был для меня самым близким и родным человеком на Земле. Скорее, мир пошатнулся бы, чем моя вера тебе. И тут – такое.