Впусти ветер

Не вини себя. В конечном счете, дело не в тебе, а во мне. Я сама виновата в том, что так построила свой мир, и теперь у меня просто нет иного выхода.

Люди бы обязательно попытались меня переубедить, мол, пройдет, всякое бывает.

Но как бы объяснить… Это как если бы я всю жизнь посвятила служению Богу, жила бы в церкви, постриглась бы в монахини, а потом в один момент узнала, что Бога – нет.

Это конец. И только я в этом виновата.

Прости.

Люблю тебя, и даже оттуда – буду любить.

Прощай.

Твоя Мэри».

Нет, это я был виноват. Я знал, что поступаю подло по отношению к любимой женщине. Знал, и все же предал её, из-за своих эгоистических побуждений.

Я пошел на кухню за виски. И пил, пока не отрубился.

***

Проснулся я в своей кровати.

Только открыв глаза, я бросился на кухню.

Мэри готовила кофе.

– Проснулся, герой! Ты так крепко спал, что я думала, проснешься только к вечеру, – весело сказала она.

Мэри. Живая. Бесподобная. Любимая.

Я, обезумев от радости, заключил её в свои объятия.

– Что с тобой, Макс? Сейчас сломаешь меня! – она вырвалась. Я не противился. Уже достаточно было того, что она жива.

***

Я не понимал, почему раз за разом все переигрывается. Видимо, какая-то неведомая сила давала мне шанс сделать правильный выбор. Но жизнь – это не игра, и за гейм овером не бывает второй или третьей попытки. Хотя, много ли я знал о жизни? В сущности, то, в чем я непоколебимо был уверен еще неделю назад – рушилось.

Я оставил Мэри и пошел прогуляться в одиночестве.

Те же улицы, те же беспокойно снующие люди, то же небо над головой. Мэри жива и так же прекрасна, я – живу и все так же люблю её. Я невольно вспомнил, как впервые повстречал ее.

__________

Стоял прекрасный октябрьский день. Листья уже пестрили своей желтизной на голубом небе. Как обычно, я просиживал перерывы между лекциями в кафе напротив универа. Это заведение было моим третьи домом (вторым, разумеется, была работа). Все официанты знали меня по имени и всегда с улыбкой, дружелюбно растянутой до самых ушей, провожали за привычное место у окна, и вместо меню сразу приносили – двойное экспрессо с ванильным чизкейком. Привычкам я изменял редко, поэтому только новые официанты обычно интересовались заказом.

В тот день она села за столик рядом. Легкая, свежая, она словно принесла с собой морской бриз.

– Что, окно? – поинтересовался я, вспомнив её лицо, неоднократно мелькавшее у нас на факультете. Вообще память на лица у меня отличная, так что я был абсолютно уверен в том, что она учится в том же университете.

– Ага. У Вас, я так понимаю, тоже? – её вежливость меня повеселила. Я слегка улыбнулся, так, чтобы она не смогла заметить

– Ага. И у меня тоже. Может, присоединитесь, чего два стола занимать? – не знаю, зачем я это предложил тогда, вышло как-то автоматически. Она сразу же без ужимок согласилась, как соглашаются, наверное, только первокурсницы.

– Меня Мэри зовут, а Вас?

Ох уж это её «ВЫ»!.. Даже сейчас, вспоминая, сложно не улыбнуться.

– Макс. И давай на «ты», договорились?

– Окей. Без проблем, – она слегка улыбнулась и посмотрела мне прямо в глаза. Я даже смутился, признаться, как школьник, настолько открытым и дерзким был её взгляд. – А ты на каком курсе?

– На последнем.

– На экономическом?

– Да.

– Здорово! Будешь помогать? Советом там, еще чем… – она кокетливо улыбнулась.

– Да без проблем. А ты чего кстати одна, без своих?

– Знаешь, могу у тебя спросить тоже самое.

– Ну я все же на последнем курсе, у нас все давно работают, в универе лишний раз не появляются. А ты как-никак только поступила, у вас вся группа должна быть в полном составе и пионерской готовности.

– Да ну их… Какие-то они… Скучно в общем мне с ними. Не интересно совсем. Лучше уж одной побыть.

– А с кем интересно?

– Честно?

– Ну конечно честно! Не стоит начинать общение со вранья.

– Если честно, то мало с кем, – сказав это, она как-то заметно сникла и впилась взглядом в пейзаж за окном.

Пользуясь моментом, я решил получше её рассмотреть. Золотистая копна волос цвета только скошенной пшеницы, правильные черты лица со слегка опущенными уголками глаз, хороший загар, приобретенный скорее в нашей полосе, чем на средиземноморском берегу, простое черное платье и плащ цвета того неба, что тогда было у нас над головой. В общем, ничего особенного, и в то же время, меня не покидало стойкое ощущение, будто я что-то в ней упустил. Она застала меня врасплох, когда я пытался обнаружить это «что-то»:

– И как тебе?

– Что "как"?

– Ну я – как тебе? Ты же сейчас меня разглядывал? Или ты умеешь смотреть сквозь предметы и любовался картиной, что за мной?

– Прости, я не хотел тебя смутить.

– Что ты, вовсе ты меня не смутил! Мне может даже понравилось, как ты меня разглядывал. Как-то по-особенному…

– Хм… По-особенному? Это как?

– Ну обычно мужчина рассматривает женщину, прикидывая, что у неё под одеждой. А ты смотрел, как будто прикидывал, что у меня под кожей, в душе в смысле, – она широко улыбнулась, видимо, представив, насколько интересно было бы её анатомическое содержание.

– Может, и так, – ответил я.