Врач без комплексов

— Ой, Платон, привет! — растерянно поздоровалась девушка. Какой ужас, кажется, она вспоминает о существовании Платона лишь в минуты острой нужды, а все остальное время его вроде как и на свете нет.

— Извини, что отрываю тебя, но завтра суббота, и я хотел узнать, какие у вас с Валерой планы, может, помощь нужна? — все так же дружелюбно и благожелательно проговорил Платон, очевидно, принявший Женькину стыдливую растерянность за приятное удивление.

— Суббота? Валера? — бледнея на глазах, переспросила девушка. Мать моя женщина! Вот ведь проклятый склероз! Как же ей быть? Что же ей с Володей делать? В пятый раз за вечер ее охватила паника. Вот что значит артистическая натура, все чувства обострены, мимоходом подумала она. А перед внутренним Женькиным взором уютный деревянный коттедж на берегу озера, окруженный вековыми соснами, засыпанный хвоей, окутанный душистыми запахом леса, шашлыков и дымка, как-то уменьшился, побледнел и поплыл куда-то в тумане, в какие-то недосягаемые, несбыточные дали. Да что ж такое? Имеет она, в конце концов, право на личную жизнь или нет? Не хочет она завтра от своих планов отказываться, вопил в ней животный эгоизм, требовавший праздников, утех и наслаждений. Да, но ведь мальчик ждет и надеется, робко пискнул голос совести. Пусть его Платон забирает, ему все равно делать нечего, равнодушно фыркнул эгоизм. Но он же не обязан, он и так делает для них слишком много, он незаслуженно любит их, опекает, и вообще пора уже заканчивать эксплуатировать его доброту и отзывчивость, тверже и решительнее воспротивилась совесть. Расстроенная Женька безучастно слушала их перепалку.

— Алло? Женя, что-то случилось? У тебя какие-то проблемы? — заволновался Платон.

— Да нет, — вяло пробормотала она. — Просто, как обычно, чем ближе к выходу в эфир очередной передачи, тем больше у меня завал на работе. Вот и завтра с утра придется в какой-то нервный санаторий за город пилить, потом одну беременную караулить, сколько это времени займет, понятия не имею. А мне еще до понедельника надо пятерых потенциальных жертв мошенничества разыскать и допросить. А еще кровососа надо расколоть, и доктора Синельникова на чистую воду вывести, — уныло, подавленно перечисляла Женя, искренне недоумевая, как она со всем этим справится, да еще и с Володей за город успеет съездить. Видно, не судьба. И Валерка здесь совершенно ни при чем. Хотя что с ним делать, все равно непонятно.

— Ого! Когда же ты отдыхаешь, бедненькая? — проникся драматизмом ее ситуации Платон. — Знаешь, ты за Валерку не беспокойся. Выпиши мне доверенность на его получение и спи, отдыхай. То есть работай, не беспокойся. А мы с ним на выходные на рыбалку смотаемся или еще куда, — успокаивал ее сердобольный Платон. — Ну как, идет?

— Идет, — улыбаясь сквозь навернувшиеся на глаза слезы, проговорила девушка. Секунду назад она чувствовала себя самой несчастной на свете, и вот, пожалуйста, она снова счастлива и свободна. Жаль, только совесть ее еще больше приуныла и тоскливо скребется возле сердца. Бедный, добрый, отзывчивый Платон. Чтобы утешить совесть, Женя пообещала себе устроить для Платона праздничный благодарственный ужин, сходить с ним на органный концерт и даже на поэтический вечер в Фонтанный дом. Ну, или еще на какое-нибудь близкое его сердцу высококультурное мероприятие.

К счастью, Мария Дятлова отдыхала недалеко от города, под Зеленогорском, в округе имелась обширная сеть различных пансионатов и баз отдыха, выбирай на вкус, и Женя без труда забронировала им с Володей номер.

— Володенька, только после размещения мне надо ненадолго отлучиться, — ласково щебетала она жениху в ухо, когда они въезжали в ворота заросшей соснами, ухоженной территории базы отдыха. — У меня неподалеку в санатории свидетельница живет, я ненадолго.

— Ну, здрасте, — недовольно посмотрел на невесту адвокат Скрябин. — Я в кои-то веки с любимой девушкой за город выбрался, у меня романтических планов миллион, а она свидетелей опрашивать собралась! Евгения, ты это заканчивай.

— Володь, но это всего на полчасика. Пока ты в бассейне плещешься или на массаже расслабляешься, я уже и вернусь! Только к хорошеньким массажисткам не приставай, а то я им потом все волосы повыдираю, будет скандал, и нас выселят, — шутливо предупредила она, чтобы как-то умаслить адвоката.

— Вьешь ты из меня веревки, — проворчал Скрябин, сдаваясь. И Женька радостно чмокнула его в щеку.