Врачи двора Его Императорского Величества, или Как лечили царскую семью. Повседневная жизнь Российского императорского двора

Именно протопресвитер Шавельский указывает на политическое влияние, которое начал оказывать в Ставке С. П. Федоров. Он писал: «Конечно, все это не означает того, что свита не оказывала никогда и никакого влияния на Государя… Могу с несомненностью утверждать, что увольнение военного министра генерала Поливанова и назначение на его место генерала Шуваева состоялись под влиянием свиты и особенно адмирала Нилова и профессора Федорова, не симпатизировавших генералу Поливанову. Как и учреждение Министерства здравоохранения, и назначение министром профессора Рейна, потом, вследствие протеста Государственной Думы и Государственного Совета аннулированные – состоялись под давлением профессора Федорова».[811] Эти свидетельства подтверждаются в письме Александры Федоровны от 4 марта 1916 г.: «Горько разочаровываемся в русском народе – такой он отсталый; мы стольких знаем, а когда приходится выбирать министра, нет ни одного человека, годного на такой пост. Не забудь про Поливанова. Говорил ли ты с Феод. (С. П. Федоровым. – И. З.). Это было бы интересным для тебя. Он так предан, и не может иметь корыстных целей, потому что все уже получил и не станет гнаться за более высоким положением».[812] Через некоторое время, 12 марта 1916 г., императрица вновь возвращается к вопросу о Поливанове: «Он (Н. П. Саблин. – И. З.) говорит, что много толковал с Федоровым также про Поливанова… Дорогой мой, не медли, решись, дело слишком важное, а сменяя его, ты сразу подрезаешь крылья этой революционной партии – только поспеши с этим, – вспомни, что ты сам давно хотел его уволить, – поторопись, родной мой, ты всегда медлишь, тебе нужна женщина, которая подталкивала бы тебя!.. Обещай мне, что ты, ради твоего сына и России, немедленно сменишь военного министра».[813] Так что, по утверждению о. Георгия Шавельского, у С. П. Федорова были все основания обмолвиться в разговоре со священником: «Здорово пришлось нам потрудиться, пока мы убедили Государя сменить Поливанова».[814]

Вообще С. П. Федоров умело маневрировал, оставаясь «своим» для всех группировок Свиты. Его уважала императрица, вместе с тем, по словам А. И. Спиридовича, он зарекомендовал себя и как либерал и «радовался повороту на общественность». С другой стороны, через него распространялись сведения о готовящемся заговоре великих князей с целью отстранения императора и заточения Александры Федоровны в монастырь. А. И. Спиридович писал: «Лейб-хирург Федоров лично рассказывал мне (и другим), что, придя однажды во дворец к больному наследнику, он увидел плачущую великую княжну Марию Николаевну (третья дочь царя. – И. З.), которая сказала ему, что „дядя Николаша[815] хочет забрать «мама» в монастырь“. Сергею Петровичу пришлось утешать девочку». Спиридович как жандармский офицер немедленно доложил об этих слухах дворцовому коменданту.[816]

Влияние Федорова в глазах о. Георгия Шавельского было так очевидно, что тот начал обращаться к нему за протекцией при решении различных вопросов, относящихся и к его ведомству. Он, в частности, поднял вопрос об «обуздании кинематографа», то есть введения определенной цензуры в системе частного кинопроката. Он писал: «Тогда я попросил профессора Федорова, чтобы он во время прогулки с Государем навел разговор на кинематограф, чтобы узнать его мнение. На другой день профессор сообщил мне, что он исполнил мою просьбу и посоветовал мне еще раз побеседовать с Государем».[817]

Сведения о. Георгия находят прямое подтверждение в переписке между императором и императрицей. Характерно, что Александра Федоровна упоминает С. П. Федорова не только в связи с делами, связанными со здоровьем императора: «Родной мой, если ты как-нибудь почувствуешь себя не вполне хорошо, ты непременно позови Федорова, ты ведь сделаешь это» (19 сентября 1914 г.).[818] Она использует знания и опыт профессора и как эксперта по делам, связанным с медицинскими проблемами, которые возникали во множестве во время войны. Так, в сентябре 1914 г. она просила царя поговорить с Федоровым «относительно врачей и студентов».[819] Ей пришлось повторить свою просьбу несколько раз, настойчиво спрашивая царя: «Говорил ли ты с Федоровым по поводу призванных студентов и врачей?».[820] Находясь в Царском Селе, императрица через Федорова пыталась получить объективную информацию, связанную с организацией медицинской службы в районе боевых действий. В декабре 1914 г. она просила царя заставить «Федорова неожиданно заехать в небольшие лазареты, и пусть он вообще всюду сунет нос».[821] Используя его, императрица не забывала выказать профессору свое благоволение. В марте 1915 г. она передавала через царя поклон «моему другу Федорову».[822]