Врачи, пациенты, читатели. Патографические тексты русской культуры

В царском указе 19 августа 1710 г. предписывалось «всех карлов, живущих в Москве в домах боярских и других ближних людей, собрав всех, выслать из Москвы в Петербург, сего августа дня, а в тот отпуск, в тех домах в которых живут, сделать к тому дню на них, карлов, платье: на мужеский пол кафтанье и камзолы нарядные, цветные с позументами золотыми и пуговицами медными, золотыми, и шпаги, и портупеи, и шляпы, и чулки, и башмаки немецкие добрые; на девический пол верхнее и исподнее немецкое платье, и фантажи, и всякое приличное добро, уборы, и в том взять тех домов с стряпчих скази»[76]. Два с лишним месяца спустя в Петербурге было собрано около 80 карликов для участия в свадьбе герцога Курляндского Фридриха-Вильгельма и племянницы Петра, дочери царя Иоанна V, Анны (будущей императрицы Анны Иоанновны). Свадебное торжество было двойным – одновременно со свадьбой именитых новобрачных справлялась свадьба карликов, описание которой оставили многие современники [Curtiss 1974: 30–36]. Присутствовавший на свадьбе датский посланник в Петербурге Юст Юль свидетельствует о размахе события, напоминающего своими нарочитыми сюрпризами описанный Петронием «Пир Тримальхиона»: «1710 года 12 ноября дня – выпито было семнадцать заздравных чаш, из коих каждая приветствовалась тринадцатью пушечными выстрелами. <…> По окончании обеда в залу внесли два пирога; один поставили на стол, за которым сидел я, другой – к новобрачным. Когда пироги взрезали, в каждом из них оказалось по карлице. Обе были затянуты во французское платье и имели самую модную высокую прическу. Та, что лежала в пироге на столе новобрачных, поднялась на ноги и, стоя на пироге, сказала по-русски речь в стихах. Декламировала она так же смело, как самая привычная и лучшая актриса. Затем, вылезши из пирога, она начала здороваться с новобрачными и с прочими лицами, сидевшими за столом. Другую карлицу царь сам перенес и поставил на стол к молодым[77]. Тут раздались звуки менуэта, и карлицы весьма изящно исполнили для новобрачных этот танец на обеденном столе. Каждая из них была ростом с локоть. После трапезы сожгли фейерверк, установленный на плотах на Неве» [Русский быт 1914: 85]. На следующий день, 13 ноября, состоялась сама свадьба: процессия в составе новобрачных, Петра, царской свиты, дипкорпуса и кортежа из карликов прошествовала к церкви. Карлики «были одеты в одежды разнообразных цветов: карлики в светло-голубые или розовые французские кафтаны, с треугольными шляпами на головах и при шпагах, а карлицы в белых платьях с розовыми лентами». «Вслед за карликами, – отмечает далее мемуарист, – шло множество сторонних зрителей». Свадьба завершилась грандиозным пиром во дворце князя Меншикова на Васильевском острове и танцами: «Карлы очень весело танцевали русского, часов до одиннадцати. Какие тут были прыжки, кривлянья и гримасы, вообразить себе нельзя! Все гости, в особенности же Царь, не могли довольно тем навеселиться и, смотря на коверканье и ужимки этих 72-х уродцев, хохотал до упаду. У иного были коротенькие ножки и высокий горб, у другого – большое брюхо, у третьего – ноги кривые и вывернутые, как у барской собаки, или огромная голова, или кривой рот и длинные уши, или маленькие глазки и расплывшее от жира лицо и так далее» [Русский быт 1914: 101, 102].

Рис. 4. Гравюра из анатомического словаря Рюйша