Врачи: Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выж

Наставляя своих преемников, Вирхов говорил, что активность внутри клетки – это те жизненно важные процессы, которые человек пытался понять со времен далекого туманного прошлого. В результате исследований Рудольфа Вирхова и Клода Бернарда была установлена взаимная зависимость между клетками и окружающей их средой. Вслед за немцем Вирховом и французом Бернардом современные ученые открывают все большее число важнейших факторов, определяющих фундаментальные процессы существования. Для сегодняшнего студента-медика уже недостаточно изучить анатомию, физиологию, биохимию и патологию. Список дисциплин современных медицинских институтов включает курсы биологии клетки, а также биологии молекул внутри клетки и вне ее. Мембрана, окружающая базовый элемент, силы, оказывающие на него воздействие, секреты его функционирования и питания изучаются самым скрупулезным образом. Будущее основных медицинских исследований находится в руках генетиков, иммунологов и, возможно, даже психобиологов. Среди математиков, физиков, химиков и инженеров есть такие, кто никогда не был в медицинской лаборатории, и тем не менее они работают над проблемами, решение которых приведет к большим успехам в исцелении болезней в следующем веке.

Современные студенты-медики должны изучать и другие предметы. Их включение в учебную программу согрело бы эктоплазму духа Вирхова, если бы он мог о них узнать: эпидемиология, биостатистика, здравоохранение и поведенческие науки. «Нормальные условия существования» интересовали Рудольфа Вирхова не меньше, чем аномальные. Он был уверен, и время подтвердило его правоту, что поддержание и восстановление здорового равновесия между базовыми жизненными элементами и их окружением должно быть самой главной задачей как для индивидуума, так и для всего общественного организма. Он был Гиппократом с микроскопом.

В девятнадцатом веке считалось, что когда-нибудь наука непременно найдет средства, с помощью которых человечество обретет, наконец, счастье. Сегодня стало очевидно, насколько наивной была эта вера: научные открытия могут быть столь же разрушительными, сколь и благотворными, принося людям как порабощение, так и освобождение. Определять будущее человеческой расы будет не наука, а непостоянство нашей амбивалентности в отношении ее щедрых даров. Рудольф Вирхов признавал эту неопределенность, но он никогда не терял надежды, что однажды она будет преодолена доброй волей отдельных людей и целых народов. Когда воцарился мир после Франко-прусской войны между страной Вирхова и родиной Клода Бернарда, он выразил свою веру в способность индивидуумов и наций исцелять болезненные состояния общества и возвращать здоровые условия существования. Хотя в данном случае история показала, что он заблуждался, возможно, дети наших детей или клетки наших клеток увидят исполнение его надежды:

Вновь наступило мирное время, и с нашей помощью, возможно, мир науки утвердит свое влияние и, примирив умы и сердца всех людей, распространит свои идеи в нашем обществе. Тогда все граждане обеих стран смогут понять, что истинные цели их жизни и работы могут быть реализованы только на основе развития их стран; по этой причине их земля должна быть освобождена от иностранных захватчиков. Развитие наций должно вести к наивысшей в гуманистическом понимании цели, достижение которой позволит человеку выйти за узкие границы национализма в неизмеримо более высокие сферы гуманизма… Возможно, именно науке предстоит пронести сквозь годы и воплотить в жизнь прекрасный девиз «Миру – мир».

12. Забота о телесном сосуде бессмертного духа. Антисептическая хирургия Джозефа Листера

Когда король Англии Георг IV в 1821 году решил, что хирург должен удалить неприглядную кисту на его черепе, тот факт, что даже простая операция – это большой риск, его не остановил. Во времена Георга процедура такого типа сопровождалась значительно более высокой смертностью, чем операция на открытом сердце в наши дни. Главным убийцей была послеоперационная инфекция. Ее призрачный образ преследовал всех хирургов во сне и наяву каждый раз, когда необходимо было взяться за скальпель в попытке исцелить больного. В те времена для хирургов были обычным делом не только отчаянная борьба с болезнью в операционной, но также тошнотворное зловоние гниющей плоти, висящее в воздухе послеоперационных палат.

Выбранный королем хирург Эстли Купер был в ужасе от перспективы выполнить разрез на голове государя. Из различных форм инфекции он больше всего опасался рожистого воспаления. «Я очень не хотел этого делать, – писал он позже. – Я всегда был успешным, и понимал, что, если после операции начнется рожа, она уничтожит все мое благополучие и от моей репутации не останется и следа… Я был потрясен и чувствовал головокружение при мысли о том, что моя судьба зависит от такого события».