Врачи: Восхитительные и трагичные истории о том, как низменные страсти, меркантильные помыслы и абсурдные решения великих светил медицины помогли выж

Долгосрочный результат этих событий в 1970 году хорошо описал медицинский историк Джон Филл из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе: «Работа выдающихся сыновей Университета Хопкинса и их коллег была настолько успешной, что сегодня это учебное заведение является лишь одним из ряда выдающихся медицинских институтов в Соединенных Штатах, – результат, который, несомненно, порадовал бы президента Гилмана и докторов Уэлша, Ослера, Холстеда и Келли».

В то время как другие образовательные учреждения еще только пытались добиться должного уровня, центр Джонса Хопкинса никогда не сдавал своих превосходных позиций. Каждый год большинство преподавателей составляли отчет об основных достижениях факультета в области исследований и ухода за больными. Независимо от успехов других американских институтов, центр Хопкинса по-прежнему оставался в авангарде научного прогресса. Сегодня даже перед лицом обилия превосходных медицинских образовательных учреждений Хопкинс по праву считается лучшим из лучших. В попытках выделить особенно важную фигуру, своими свершениями олицетворяющую достижения двадцатого века в области американской медицины, мысли невольно обращаются к первому из подлинных университетов США и к одному из самых поразительных из когда-либо сделанных достижений – операции по коррекции «врожденного порока сердца», разработанной Хелен Тауссиг и Альфредом Блейлоком.

Но в этой книге мне хотелось бы рассказать именно о жизни Тауссиг. Неразрывная нить, пронизывающая всю историю медицины, берет начало от последователей школы Косса, которые все свое внимание концентрировали на человеке, как на главном объекте для тщательного изучения целителями. Именно в природе человека и всего, что оказывает на него воздействие, врачи-гиппократики искали причины болезней. Их коллеги книдийцы не соглашались с ними, полагая, что исследовать нужно заболевание и внутренний орган, в котором оно возникает, а не в целом пациента, служащего лишь домом для недуга. Благодаря именно этому редукционистскому подходу книдийцев родилась медицина как наука. Пока симптомы не сопоставлялись с органами, где они берут свое происхождение, и далее с клетками и молекулами, классификация болезни и специфическое лечение нарушений жизненных процессов оставались невозможными. Начало достижения огромных успехов в последующем развитии медицины было связано с именем Джованни Морганьи, а последние десятилетия нашего века стали моментом кульминации эволюции сверхнаучной медицины и возникновения новых направлений и специализаций. Достигнув апофеоза, древнее искусство исцеления теперь нуждается в осмыслении.

Время прозрения приближается, и именно Хелен Тауссиг является его глашатаем. Вероятно, неслучайно завоевание равенства женщин-медиков сопровождалось постижением нашей подлинной миссии, суть которой состоит в исцелении людей. В эпоху, когда мы так активно провозглашаем, насколько возросла наша осознанность в том или этом, врачи поднимают свои взгляды, хотя все еще слишком медленно, от электронных микроскопов и камер ультрафильтрования к умоляющим глазам больного. Принципы Гиппократа возвращаются в практическую медицину, и это дает нам надежду на то, что мы, наконец, выполним обязательство, которое взяли на себя еще в древние времена.

Медицина – это не наука, а искусство, с помощью науки исследующее то, что Уильям Гарвей называл тайнами природы, с целью наилучшим образом послужить ее детям. Мы отбросим сумасшедшие теории, пропитанные холизмом, даже в случае, когда мы гуманизируем отстраненное безразличие редукционизма, и станем врачами, которыми мы всегда должны были быть. И это принесет пользу обществу в целом, нашим пациентам и нам самим.