Враг божий

Впрочем, столкновения эти были редки, ибо король Марк предпочитал проявлять удаль на брачном ложе. Он славился числом жен, но если другие сластолюбцы брали за себя несколько девушек сразу, Марк женился на них последовательно. Все королевы умирали с пугающей регулярностью, обычно через четыре года после того, как керновские друиды совершали свадебные обряды. У Марка всегда находилось объяснение: лихорадка, несчастный случай или тяжелые роды, но мы подозревали, что очередная жена просто ему прискучила. Седьмым на погребальный костер возложили тело Артуровой племянницы Иалле. Марк прислал послов с горестным рассказом о грибах, поганках и ненасытном аппетите Иалле. Послы привели с собой мула, нагруженного оловянными слитками и китовым усом, чтобы дарами отвести возможный Артуров гнев.

Печальная участь королевских жен не отпугивала других заморских принцесс. Наверное, лучше хоть немного пожить королевой в Кернове, чем томиться в ожидании женихов, которые могут и не прийти. К тому же Марк всегда правдоподобно объяснял смерть своих жен.

После Иалле он долго не женился. Марк старел, и все уже решили, что он охладел к брачным забавам, однако в то чудесное лето накануне вступления Мордреда на престол дряхлеющий король взял себе новую жену – дочь нашего союзника, Энгуса Макайрема. Энгус, ирландский король Деметии, принес нам победу при Лугг-Вейле, и за это Артур прощал ему постоянные набеги на земли Кунегласа. Черные щиты Энгуса не оставляли в покое Повис и бывшую Силурию; все эти годы Кунегласу приходилось держать на западной границе большую дружину, что обходилось ему недешево. Энгус всячески отрицал свою причастность к набегам, сваливал все на непокорность вождей и божился, что не сносить им головы. Однако головы оставались на плечах, и каждый год, как наступало время урожая, голодные ирландцы возвращались в Повис. Артур отправлял туда молодых воинов – набраться опыта. Такие стычки давали нам возможность обучить зеленых новичков, а ветеранам – не растерять навык. Кунеглас хотел бы разделаться с Деметией раз и навсегда, но Артур питал к Энгусу расположение и настаивал, что закалка, которую получают наши копейщики, искупает нанесенный ущерб. Так что Черным щитам позволили жить.

Брак стареющего короля Марка с юной принцессой из Деметии означал союз двух маленьких королевств, никому особо не докучавших. Кроме того, никто не думал, что Марк женится из политического расчета – стариком явно двигало сластолюбие. Ему было почти шестьдесят, Тристану – под сорок, а Исеулт, новой королеве, только-только исполнилось пятнадцать.

Несчастья начались, когда Кулух известил в письме, что Тристан бежал в Иску с юной женой своего отца. После того как Мелвас умер, объевшись устрицами, Кулуха назначили наместником западных провинций Думнонии. Бегство любовников скорее его позабавило; подобно мне, он сражался бок о бок с Тристаном в Лугг-Вейле и под Лондоном, поэтому питал к принцу самые дружеские чувства. «По крайней мере, эта королева проживет дольше остальных, – писал под диктовку Кулуха писец, – чему я очень рад. Я подарил им старый дворец и дал отряд копейщиков для охраны». Дальше письмо сообщало о набеге ирландских пиратов и заканчивалось обычной просьбой снизить налоги – виды-де на урожай очень плохие. Короче, послание ничем не встревожило совет; мы знали, что виды на урожай превосходные и Кулух просто готовится к очередному торгу из-за подати. Что до Тристана с Исеулт, мы только посмеялись и ничуть не встревожились. Писцы отложили письмо в соответствующую стопку, а мы перешли к обсуждению просьбы епископа Сэнсама: выстроить огромную церковь в честь пятисотлетия рождества Христова. Я возражал, епископ с пеной у рта доказывал, что церковь необходима, чтобы мир не погиб под властью дьявола, и эти препирательства занимали совет до полуденной трапезы.