Враг (ЛП)

  Через три минуты после отправления поезд не тронулся. Объявления сделано не было. Виктор любил пунктуальность, особенно когда у него были враги в том же городе. Он встал, чтобы получше рассмотреть окно. Фишер наблюдал за ним. Виктор не видел ничего, что могло бы объяснить задержку. Тогда не о чем беспокоиться. Наверное.

  — Так или иначе, — сказал Фишер. «По пути сюда…»

  Виктор сидел молча, пока Фишер рассказывал историю о своем якобы веселом путешествии из отеля на вокзал. Фишер был пьян и болтлив, и, обменявшись любезностями, Виктор разрешил своему новому лучшему другу говорить всю поездку. В другой раз Виктору, возможно, понравилось бы играть роль консультанта по кадрам Питера, чтобы скоротать время, но Фишер был слишком пьян, чтобы контролировать громкость своего голоса, и он привлекал слишком много внимания. Это внимание, естественно, было приковано к Фишеру, но эти пассажиры могли также помнить, с кем Фишер так громко разговаривал.

  Когда поезд не тронулся еще через четыре минуты, другие пассажиры стали недовольны. Многие головы поворачивались, чтобы посмотреть в окна, и раздраженно бормотали. По проходу пробиралась стюардесса с тележкой, предлагая напитки. Когда она подошла к Виктору, он попросил минеральной воды. Фишер запросил бурбон.

  'Негазированная или газированная?' — спросила она Виктора.

  — Игристое, пожалуйста.

  Она какое-то время рассматривала бутылки на своей тележке, прежде чем снова повернуться к Виктору. Она нахмурилась.

  — Извините, сэр, кажется, у меня есть еще только сегодня. Она казалась искренне извиняющейся.

  «Не беспокойся об этом, все еще в порядке».

  'Уверены ли вы? Я могу пойти поискать.

  — Лучше не надо, — сказал Виктор. «Если вы сначала не подадите этим людям немного алкоголя, вы можете не вернуться живым».

  Она улыбнулась, подавая Фишеру его бурбон. Улыбка была манящей, розовые губы блестели. — Думаю, я выдержу это. Возвращайся сразу же.'

  Как только она вышла за пределы слышимости, Фишер хлопнул ладонью по столу. Люди снова посмотрели. — Ты счастливый сукин сын, ты там.

  Виктор молчал.

  Стюардесса принесла Виктору газированную минеральную воду и поставила ее на стол вместе с прозрачным пластиковым стаканчиком со льдом.

  — Большое спасибо, — сказал Виктор, одарив ее своей лучшей улыбкой. 'Ты - ангел.'

  Она снова улыбнулась. Может, Фишер был прав, может, он был там.

  — Честное слово, — сказала она. — Все в порядке.

  Ее тон сказал ему, что он нарушил ее профессиональную стену. Это было несложно. Пассажиры первого класса редко имели склонность даже к зрительному контакту. Тот, кто был вежлив, похвалил и заставил ее улыбнуться, вероятно, мгновенно стал доверенным лицом.

  — Не могли бы вы сказать мне, что с задержкой? — спросил Виктор.

  Ее бровь задумчиво нахмурилась, и она быстро посмотрела из стороны в сторону, прежде чем наклониться ближе к нему.

  — Я не должна говорить, — призналась она. — Но мы держим поезд.

  'В чем причина?'

  — Компания нам ничего не сообщила. Она наклонилась еще ближе, и он почувствовал ее дыхание на своей щеке. — Но если вы спросите меня, в этом поезде есть кто-то, кому не место, если вы понимаете, о чем я. Думаю, пока мы разговариваем, они пришлют несколько человек.

  Виктору не нужно было делать вид, что он обеспокоен. Он подождал, пока она обслужит кого-то еще, прежде чем встать. Он прошел по проходу, в вестибюль и вошел в туалет. Он подождал десять секунд и смыл таз, используя шум, чтобы скрыть звон битого стекла, когда он разбил зеркало над раковиной локтем.

  Из тазика он вынул кусок стекла около шести дюймов в длину, примерно треугольной формы, с длинными сторонами и коротким основанием. Он просунул его кончиком вверх между пиджаком и рукавом рубашки на левой руке. Он отогнул манжет рубашки, чтобы он служил стопором, и встряхнул руку, чтобы убедиться, что она надежно закреплена.

  Он вышел из туалета и направился к ближайшему выходу. Дверь была уже открыта. С платформы дул холодный воздух. С другой стороны, в шести футах от него, стояли трое мужчин. Первый мужчина был высоким и худощавым, с жестким угловатым лицом, одетым в костюм и пальто. Двое других были пониже ростом, в темных брюках и повседневных куртках, у первого была пятнистая борода, у второго были очки без оправы. Это были не полицейские, и они отличались как от людей Петренко, так и от членов группы наблюдения. Они колебались, удивленные его появлением, не зная, что делать. Не такой опытный тогда.

  Он сошел с поезда и пошел прямо на них.

  Они остановились, сбитые с толку его действиями, нервничающими из-за внезапной смены иерархии хищников и добычи. Тот, что в очках, сжимал пистолет на поясе.

  — Что ты собираешься делать, — спросил его подошедший Виктор, — застрелить меня здесь, на глазах у тридцати человек?

  Глаза мужчины за очками были узкими. Он не ответил, но рука немного отодвинулась от пистолета.

  Виктор остановился в трех футах от него. — Мы возьмем это в другом месте?