– Потому что извержение было маленьким! – еще яростнее прошипел бес Тарбас. – Тысяч двадцать частиц всего! Времена были голодные, почти все ушло на жизнь…
– Двадцать тысяч! – ошеломленно воскликнул Цеонар. – Это же гора хао!
– Ха! Бывают и такие, что легко можно на желтую звезду нахлебаться!
Он сказал что-то еще, но я ни слова не разобрал. Обернувшись, увидел, как бес с чертом остановились и ожесточенно спорят. «Извержение хао»? Я мысленно потер руки – отличное объяснение, если последуют расспросы о том, как мелкий и слабый тифлинг добыл ценный ресурс.
Дело оставалось за малым – добыть хао. Меня обуял азарт проверить свои силы на местных мобах. Если это песочница, а минимальный уровень, с которым игроки будут начинать жизнь демона, 700-й, то мне, по идее, здесь было бы комфортно и без глюкнувшей системы, перетащившей в Преисподнюю и взявшей за основу мои миллионные характеристики.
Стражник у врат, демон, возраст которого, судя по рогам, измерялся сотнями лет, помахал мне рукой:
– Снова в Пустоту, малыш Хак? Отец знает?
– Керас его запер, – пожаловался я. – Сказал, заберет его и мое хао, если не добуду ему тысячу частиц.
– Тысячу?! – ахнул демон. Потом почесал затылок: – Что ж, имеет право. Но деревня запомнит и припомнит, если дойдет до того. Во славу доминиона!
– Во славу доминиона…
Я оставил Гнездовье тифлингов далеко за спиной, но так и не увидел ни одного моба. Шипастые двухвостые гиены, что вынюхивали землю под стенами вокруг деревни, оказались питомцами и отмечались в профиле дружественным зеленым цветом.
Теланд говорил, что хаотический металл отпугивает зверей, потому я спокойно шел дальше, высматривая потенциальный источник фарма хао. Удивительно, но
Сейчас главное – выбраться из захолустья. Тридцать лет пешком до Рубинового города – слишком много, даже если брать в расчет
Чтобы выбраться из Гнездовья, нужно пройти отбор в легион, а для участия в оном требуется хотя бы одна белая звезда. Что будет после того, как я получу место в армии Белиала, представлялось размыто. Гадать бесполезно, но главное старик Теланд сказал – легионеров отпускают в увольнение в Рубиновый город. Пока это все, что нужно знать.
Оглядевшись, я дотошно изучил пространство до горизонта – ни единой живой… э… демонической сущности. Хотя… Я ощутил чужой недобрый взгляд. Даже два. Волосы на загривке приподнялись, по коже побежали мурашки.
Невозмутимо продолжив движение, я добрался до зарослей странных кустов с длинными мясистыми листьями, забрался вглубь и ушел в
Ощущение чужого взгляда пропало. Я завис в воздухе минут на пять, а потом, наконец, увидел размытые, сливающиеся с землей силуэты – словно две тени от облачков, ползущие по земле. Лишь когда они оказались прямо подо мной, я разглядел их: бес и черт, которые шли за мной до ворот.
Я медленно приземлился за их спинами. Если меня обнаружат, пусть тифлинг Хаккар будет на земле, а не в воздухе.
– Он точно нашел извержение, – тихо протрещал бес Тарбас. – Видел же, как уверенно шел? Задницей чую, он твердо знает, куда идти! А если не извержение, то у него точно где-то что-то припрятано!
– Ерунда. – Черт подпрыгнул, всматриваясь в те кусты, где, по их мнению, я скрылся. – Думаю, малец просто решил переждать, пока господин Керас уйдет в легион, а потом вернуться. Довольно, идем в деревню.
– Э нет, Цеонар. Ты иди куда хочешь, а я прослежу за ним. И когда он дойдет до своего извержения, хе-хе…
– Не нравится мне это, – проворчал черт. – Паренек вот-вот потеряет отца, а еще и ты, Тарбас…
Бес возмущенно запрыгал с ноги на ногу, проверещал недовольно:
– Не гневи князя! Тоже мне, добренький нашелся! Закон хао прост и суров: если ты недостаточно силен, чтобы защитить себя, твое хао должно перейти тому, кто сильнее! – Перестав прыгать, он горячо зашептал: – А вдруг там миллионы, друг? Честно все поделим пополам! Получим по звезде, запишемся в легион! Мы же мечтали об этом! И ты хочешь предать мечту, потому что пожалел какого-то вонючего тифлинга?
– Да не пожалел я! Вот еще! – Черт выпрямил спину, хлопнул беса по плечу. – Идем, а то отстанем! Даже если у него ничего нет, в нем самом кое-что найдется, а?
Черт гоготнул, бес захихикал. «Вот же гады!» – возмутился я, хотя Хаккар умер из-за меня.