Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году

Совещание с участием Гитлера проходило в середине дня 31 июля 1940 г. в Бергхофе под Берхтесгаденом и продолжалось всего около полутора часов. На нем присутствовали Вильгельм Кейтель и Альфред Йодль от ОКБ, Эрих Редер от кригсмарине, а также Вальтер фон Браухич и Франц Гальдер от ОКХ. Уже состав участников совещания вызывает некоторое удивление: в нем не приняли участия представители люфтваффе, а командующий сухопутными войсками прибыл в сопровождении своего начальника штаба, чего не было на предыдущем совещании 21 июля. В центре обсуждения был, несомненно, Гальдер и его предыдущий план ведения войны против СССР. Сегодня это совещание рассматривается как поворотный пункт во Второй мировой войне, поскольку Гитлер сообщил на нем о своем решении совершить нападение на Советский Союз и сделал первые оперативные и политические распоряжения.

Рассмотрение этого совещания как исходного пункта плана «Барбаросса» стало уже историографической догмой^{462}. С ним связывается официальное представление обоснованного наконец с идеологической точки зрения решения Гитлера, который как бы приступил к решению последнего пункта своей программы борьбы за жизненное пространство. Теперь военная стратегия Германии устремилась, как по дороге с односторонним движением, в направлении расово-идеологической войны на уничтожение. Среди историков уже многие десятилетия, правда, бытуют разногласия на тот счет, преследовал ли Гитлер в последующие месяцы стратегию «вынужденной паузы или временного соглашения», чтобы загнать Англию в угол и обмануть Сталина относительно своих намерений; нет единства и в том, что его «окончательное» решение действительно реализовать план нападения на СССР было принято только после визита советского наркома иностранных дел Молотова в ноябре 1940 г., хотя война с Англией еще была далека от победы.

В связи с изложенными здесь обстоятельствами следует рассмотреть вопрос о том, с какими идеями ведения войны на Востоке выступил Гитлер 31 июля 1940 г. и насколько обязательными стали те изменения, которые он внес в план Гальдера. Записи в дневнике начальника Генштаба при внимательном рассмотрении и здесь носят разоблачительный характер. В начале совещания Редер доложил о состоянии планов вторжения на Британские острова^{463}. Он высказался по поводу сложных технических проблем и различий в оперативном применении флота и сухопутных войск, выразив при этом снова сомнение в возможности проведения операции, и требовал перенести начало операции «Морской лев» на 15 сентября, что сделало бы ее еще более трудновыполнимой ввиду осенних погодных условий. А ведь еще требовалось добиться превосходства в воздухе над Ла-Маншем. Поэтому Редер выступал за перенос начала наступления на май следующего года. Гитлер все еще не мог решиться на высадку в Англии и хотел сначала дождаться исхода предстоящей битвы в воздухе. Однако перенос сроков стал бы, несомненно, лучшим решением.

После того как Редер покинул совещание, Гитлер продолжил беседу с командованием сухопутных войск и представителями ОКВ. Разговор крутился вокруг его вопроса: что случится, если Британия не прекратит сопротивление в самые сжатые сроки? Он считал, что, усилив военное давление на море и в воздухе, победы можно будет добиться только года через два. С его точки зрения, не следовало забывать, что Великобритания в этом случае получит выигрыш во времени, чтобы восстановить свои силы, и сможет склонить США и СССР к вступлению в войну — такая надежда на поворот наверняка окрыляла британских политиков — хотя, по мнению Гитлера, Англии пришел конец. За несколько дней до этого совещания диктатор, вероятно, обдумывал этот широкий стратегический контекст и пришел к своим уже сложившимся ранее выводам. Они подталкивали его к мысли, что после устранения России прекратится и помощь Англии со стороны США, так как Япония в этом случае, не испытывая более конфронтации с СССР, сможет беспрепятственно реализовать свои имперские амбиции на Востоке и бросить тем самым вызов США. Таким образом, Англия может оставить обе надежды на возможный ход войны и, наконец, прекратит сопротивление. По мнению Гитлера, это не означало уничтожения Великобритании, а должно было привести к соглашению с ней о разделе мира, к которому он так стремился.

Гитлер продвигался в своей политической программе лишь в общих чертах и при этом скрывал неслыханное нарушение табу, а именно — свою готовность при определенных условиях смириться и с ведением войны на два фронта. Он постоянно использовал исключительно стратегические аргументы и избегал всяческих чрезмерных идеологических лозунгов. Если бы в его речи были услышаны призывы к антибольшевизму, антисемитизму, расовой идеологии и захвату жизненного пространства, то Гальдер непременно занес бы их в свой дневник, тем более что диктатор в заключение совещания обратился к вопросам планирования, которыми тот занимался.