Враги народа. Затмение

Сейчас, пока бабушка прикорнула на часик, девушка старалась успеть переделать все свои дела, чтобы после сходить в лес за ягодами, за травами, побродить в тиши лесной, подумать о своем, о девичьем. Но только она собралась выливать воду, как услышала зычный бас Доры.

– Эй, открывай давай! Продразверстку выполняем!

Василиска быстро прокрутила в памяти, отдавали ли они с бабушкой, что полагается и успокоилась, вспомнив, что отдавали: продотряды в прошлый раз забрали всё, что могли, и, если бы запасливая и умная бабушка не припрятала немного картошки, то ей бы с внучкой уже пришлось помереть с голода. Но власть такие мелочи, разумеется, не волновали.

Дора вместе со своими шарханами, красноармейцами фурией ворвалась в дом. Она никогда не спрашивала, можно ли войти: ее, как представителя власти, должны были ждать всегда, в любой час дня и ночи.

– Вы в прошлый раз мало сдали! – с порога прогремела она.

– Вы забрали всё. У нас больше нет ничего. – Пролепетала напуганная Василиса. Сердце бешено застучало от вида ворвавшейся компании, прежде таких можно было встретить только на большой дороге, и они звались просто «бандиты».

Из комнаты на крик вышла заспанная бабушка.

– Внученька, кто там пришел?

– Бабушка, иди, поспи еще, я сама разберусь. Это опять к нам продотряд пришел, говорит, мало им продуктов отдали.

– Сынки, – обращаясь к здоровенным краснощеким детинам, – нет у нас ничего, ступайте с миром.

На Дору бабушка побоялась даже взглянуть, как на Горгону, смотреть на которую нельзя, иначе окаменеешь. Но Горгона обратила на свою персону внимание сама.

– Ну что ж… Раз взять больше нечего… Тогда и натура подойдет. Правда, мальчики?

Эти свиноподобные скоты грубо заржали, предвкушая новую «игру». Дора с грохотом захлопнула дверь и перезарядила карабин.

27.

По размытым весенними дождями улицам Покровки, уже которую неделю бессмысленно бродила сумасшедшая девушка. Некогда белокурые, а теперь черные от копоти и придорожной грязи, пряди скомкались в узел, расплести уже который, наверное, было и нельзя. В одном и том же разодранном, грязном платье, в котором выползла тогда после всех пережитых ужасов, после смерти любимой бабушки, которая не выдержала картин жестокости людской, девушка уходила всё дальше от родной деревни, но, сбиваясь с дороги, вновь и вновь возвращалась в нее, бродя по одному и тому же кругу. Василиса.

Прежде первая красавица на деревне, а ныне живое олицетворение горя, она искала теперь только одного, смерти. Деревенские со страданием смотрели на несчастную, пытались подкормить, успокоить, но это было бесполезно: завидев подходящего к ней человека, она начинала громко кричать и рыдать, колотясь в страшных конвульсиях отчаяния. Как же так произошло?! Беда.

26.

Антоновцы тем временем действовали уже продуманно, чётко и слаженно. Настоящая армия, где каждому отведена определенная роль, где царит жесткая дисциплина и дружеский дух. Были здесь и свои осведомители, которые собирали необходимую повстанцам информацию со всех уголков необъятной России. Одного из таких удалых пареньков Александр Авдеев попросил пробраться в Покровку, дабы узнать о последних событиях. Теперь он вернулся, озадаченный, серьезный.

– Ну, что там, Григорий, расскажи? – накинулись на юношу и Александр и братья Снеговы, Михей и Андрей. У каждого болела душа по родной земле, по родным и любимым людям.

Григорий, долговязый синеглазый паренек лет семнадцати, замешкался, не зная, с чего начать.

– Ну, не томи, говори. Неужто так всё плохо? Говори. Лучше знать правду, чем успокаивать себя сладкой ложью.

– Братцы. Крепитесь. Плохи там дела. Совсем плохи. У тебя, Александр, мама померла, видать довели ее. Сына сестра в город увезла. У тебя, Михей, родители тоже померли. С голода, похоже… А ты, Андрей, спрашивал за невесту…

– Убили? – с ужасом прошептал Андрей, чувствуя, как обрывается сердце и уходит сознание от сильнейшего нервного напряжения.

– Хуже… Сумасшедшая она теперь…

Андрей понял всё. Он сжал кулаки, побледнел и поклялся:

– Найду и убью этих сволочей. Нет им пощады!

В этот же день Андрей попросил у первого помощника Антонова, Петра Михайловича Токмакова, небольшой отряд. Андрей уже был не последним человеком в армии, он не раз участвовал в сражениях с красногвардейцами, показав преданность делу и храбрость, так что просьба Андрея была удовлетворена тотчас же, как он поведал о своем горе Токмакову.

– Конечно, брат, бери людей. Такое оставлять нельзя. Да и в соседней губернии пора действовать. Быть может, найдешь еще людей надежных, так даю «добро». Удачи!

С такими словами Андрей, вместе с братом Михеем и Александром Авдеевым, собрав дружину, вышли по направлению к Покровке.

28.

Ночь. Темная, безлунная ночь проходила, как и обычно в беспутных разгулах новых местных царьков. У пылающего костра дико плясала Дора, выкрикивая самые отборные ругательства в адрес всего и всех, в кого упирался ее всегда выпученный глупый взгляд. В стельку пьяные, обрюзгшие от недобрых страстей, мужики гоготали, наблюдая это буйство эмоций.