Враги народа. Затмение

– Да, Владимир Ильич, да, товарищи, крестьяне спекулируют на хлебе, они перепродают его по тройной, десятерной цене, обогащаясь за счет государства, а мы не знаем, как свести концы с концами! В сельсоветы бесконечным потоком сыплются жалобы. Люди утверждают, что якобы продотряды действуют бандитскими методами, и будто бы еще хуже ведут себя вооруженные отряды комитетов бедноты, а также отряд особого назначения ЧОН, которые мы направили для выполнения этой важной, нужной молодому государству задачи. Они клевещут на красноармейцев. Назревает бунт.

– Бунт?! – проревел Владимир Ильич. – Николай Иванович, что вы скажете по этому поводу? Пр`ав ли товар`ищ? Действительно всё так пр`облемно?

Не ожидав, что вторым докладывать придется ему, Бухарин встрепенулся.

– Да, Владимир Ильич. В ряде областей, Тамбовской, Тульской, Пензенской и других, в особенности на Урале и Сибири творится полный беспредел. И, похоже, недовольства, еще только назревают. Пока можно остановить эту волну, но пройдет немного времени, и она превратится в цунами.

– Никакого цунами не будет, – успокоившись и протянув вперед руки, заявил Ленин. – Мы же не допустим такого?.. Вр`агов нужно вылавливать и уничтожать… дабы они потом не уничтожили нас.

Ленин замолчал на некоторое время. В воздухе повисла гнетущая тишина. Было слышно, как на окне дребезжит пойманная в паучьи сети несчастная муха. Неожиданно вождь продолжил, уже повысив тон, повышая его по мере провозглашения следующего:

– Товар`ищи! Восстание пяти волостей кулачья должно повести к беспощадному подавлению. Этого тр`ебует интер`ес всей р`еволюции, ибо тепер`ь взят последний р`ешительный бой с кулачьем.

Следует пр`именить следующее:

Повесить, непр`еменно повесить, дабы нар`од видел, не меньше 100 заведомых кулаков, богатеев, кр`овопийц.

Опубликовать их имена.

Отнять у них весь хлеб.

Назначить заложников – согласно вчер`ашней телегр`амме.

Сделать так, чтобы на сотни вер`ст кр`угом нар`од видел, тр`епетал, знал, кр`ичал: душат и задушат кр`овопийц кулаков.^{43 44} Немедленно телегр`афируйте этот пр`иказ и р`азошлите по этим волостям! И… найдите людей потвер`же.

Опять повисла тишина. Большинство одобряюще приняло приказ, они уже давно привыкли к подобному волеизъявлению, и не считали, что здесь произносится что-то кощунственное: эти люди действительно верили, что они правы, а остальные – враги, которых нужно уничтожать, как тараканов. Лишь одно лицо робко подняло руку.

– Товар`ищ, что вы хотели добавить? – раздраженно спросил Ильич, он не любил, чтобы его решения оспаривались.

– Я прошу прощения, – тихо залепетал тот, – но далеко не все крестьяне понимают, что совершают преступление. Как в народе повелось, каждый крестьянин думает: я произвел этот хлеб, и я имею на него полное право. Зачем мне отдавать мой хлеб государству? И так думают почти все. Но, конечно, это – преступление и это нужно объяснить…

– Вы, может быть, объясните этим безгр`амотным твар`ям, что так нельзя? – опять сорвался Ленин. – Это ваше слюнтяйство бесполезно. Абсолютно бесполезно! Есть еще вопр`осы? Товар`ищ Сталин? Товар`ищ Дзержинский?

Те подобострастно отрицательно закивали, давая понять, что полностью согласны со всем и одобряют данное решение. Ленин резко захлопнул папку, которая лежала у него на столе и удалился.

25.

Продразверстка и национализация земли шли полным ходом. Крестьяне недоумевали: еще совсем недавно, им провозглашали заманчивый лозунг «земля крестьянам, фабрики рабочим», и вот теперь, когда революция прошла успешно, и крестьяне начали обрабатывать свою, как им казалось, землю, обрабатывать честно, им говорят, что они – кулаки, враги народа, достойные расстрела! Вся земля, даже та, которая находилась в собственности крестьян при царе (какой бы он плохой ни был, а все же…) теперь стала собственностью государства. Хлеб и вообще всё, что производили люди – тоже собственностью государства, похоже, что и сами люди были собственностью государства, а собственность не имеет право на свое мнение и протест…

И ладно бы эти продотряды приходили и объясняли по-человечески, тогда еще можно было что-то понять, смириться, как привыкли за века русские люди, но ведь эти молодцы, возомнившие себя правосудием, карателями, не просили, не объясняли, а отнимали, унижали, грабили, не прикрыто, цинично. Как правило, изъятие хлеба и других продуктов, сопровождалось насилием и даже убийствами. Конечно, здравомыслящие люди восставали. Чаша терпения была переполнена.

Кроме того, из-за неумелой, жестокой политики, в стране начинался голод. Голод. Как страшно это слово. Как боится его русский человек, так хорошо знающий, что оно значит….

На фоне политики продразверстки и национализации земли продолжалось дикое избиение Христианства и вообще любой религии.