Враги вроде тебя

— Не запоминай меня такой, малыш. Помни нас такими, какими мы были раньше.

— Мы с тобой и отцом на пляже в Бретани, — соглашаюсь я. — И дурацкий матрас в виде дельфина.

Я уже давно отпустил ее руку и придавливаю ей грудь. Она едва заметно содрогается от хриплого смеха, а у меня сжимается сердце. Немощной рукой она обхватывает мое запястье.

— Вы с отцом вернули меня к жизни… Прости, я все испортила.

Беспомощно гляжу на Уилла. Он с кем-то общается по телефону, взгляд потемнел. Он думает о том, о чем не могу думать я.

О чем не буду думать.

Поворачиваюсь к матери.

— Мам, я не могу снова тебя потерять, — говорю я. — Скажи, что мне сделать. Должно быть хоть что-то…

Она стискивает мою руку.

— Посмотри на себя, — выдыхает она. — Я за тобой наблюдала. За твоей карьерой. Боже, какие красивые картины! Мне очень жаль, что ты закрылся от мира, но это моя вина. Тебе не стоило… — Взор меняется, затуманивается. Интересно, она вообще меня видит?

Прислоняюсь лбом к ее щеке.

— Это я привел сюда Ползина, — шепчу я. — Я так виноват.

— Нет, — яростно произносит она мне на ухо. — Это я привела его сюда. Это мое дело. Мое… и больше ничье. А теперь я снова буду с твоим отцом.

— Мам, пожалуйста, не…

— Ты меня спас. Вы с отцом. Это только мои ошибки. — Торопливо вздохнув, она добавляет: — Благодаря тебе мне было ради чего жить. Я любила тебя больше всего на свете. И всех. Никогда об этом не забывай.

— Я тоже тебя люблю. Всегда. Пожалуйста, подожди… скоро прибудет помощь. — Но произнеся слова, я понимаю: уже поздно. Слышу сиплый последний вздох и чувствую, как ослабевает ее хватка. Она окончательно обрела покой. — Мам! — Трясу ее. Вцепляюсь в нее.

Спины касается ладонь. Ладонь Уилла.

Уилл.

Не могу ее отпустить, а он и не заставляет. Просто стоит рядом, дотрагивается до моей спины, а я прижимаю к себе мать.

На какое-то время мы словно застываем. Понятия не имею, на какой срок. Может, на несколько минут, может, на час. Я обнимаю тело матери, а Уилл спокойно и непоколебимо стоит за моей спиной.

Время перестало существовать. Кажется, будто я заплутал в глубокой темной яме, а Уилл — то малое, что связывает меня с миром.

Обратно меня вытаскивает голос — новый голос.

— Ну, надо же, как трогательно.

Арчи.

Глава 25

Уилл

В кухонном дверном проеме стоит Рейнольдс, на нас направлено дуло пистолета. Рука кровоточит как черт знает что, но на данный момент эта проблема самая ерундовская.

— Все это время она нас дурила, — подмечает он. — Но она всегда была умненькой девочкой. — Он посылает Киту добродушную улыбку. — Да и яблочко упало от яблоньки не очень-то далеко.

Кит аккуратно опускает мать на пол, на секунду закрывает глаза, а потом переключает внимание на Рейнольдса.

— Вряд ли, — в конце концов, отзывается он. — О тебе я даже не догадывался. Хотя должен был.

Рейнольдс пожимает плечами.

— Ты считал, что со мной заморачиваться не стоит. Ты считал, что я ее любил.

— Да, — сознается Кит. — Стоило к тебе прислушиваться. Ты обожал повторять: «Для начала взгляни на факты. Потом на игроков. И задай себе вопрос: зачем?». Я сложил дважды два, и получилось пять… Но, судя по всему, именно на это ты и рассчитывал.

Рейнольдс сдержанно улыбается.

— Пустячная дезориентация многое решает. Но, несмотря ни на что, ты был отличным учеником, Кит. Жаль, что все завершится вот так, но, сказать по правде, очень уж ты похож на дорогую Аманду. Каким бы перспективным ты ни казался на первый взгляд, от нее тебе досталась буржуазная преданность морали. Это твоя самая большая слабость.

— Но не твоя же, — замечает Кит.

— Нет, — соглашается Рейнольдс, выражение лица печально-изумленное.

— Разумеется, за бомбежку ответственен ты.

В знак подтверждения Рейнольдс склоняет голову, будто принимает комплимент.

— Да боже ты мой, зачем? — До настоящего момента Киту превосходно удавалось держать себя в руках, но одно произнесенное хриплым голосом слово, и эмоции выставлены напоказ — горе, ужас, изумление.

Минуту Рейнольдс на него глазеет, а потом отвечает.

— Аманда была одной из нас — из «Гнезда», как нас окрестило ЦРУ. Дебильное название. Было нас трое. Я, Ползин и она — Феникс. Потом они с Леном сблизились, и она… изменилась. Я пытался держать ее в узде, но дело было обречено на провал, особенно после того, как она отказалась от полевой работы. А потом я выяснил, что она планировала нас разоблачить. — Он вздыхает. — Выбора не было.

Кит невнятно и жутко кричит, а Рейнольдс вздрагивает — не из-за жалости, а из-за своего рода смущения, будто Кит совершил какую-то оплошность.

— Тебе вообще повезло, что тебя нашел именно я, — строго говорит он. — В Хартуме все прошло быстро и чисто. Лен наверняка и не понял, из-за чего погиб. Будь на моем месте Ползин, Аманда мучилась бы гораздо сильнее. Как и ты, Кит. Можешь вообразить, что такой мужчина способен сотворить с ребенком? Я же тебя воспитывал как собственного сына.

— Ждешь благодарности? — восклицает Кит. — Ты убил моих родителей! И ради чего?

Рейнольдс пожимает плечами.