Вранова погоня

Он не договорил, потому что взгляд его сфокусировался, наконец, на Эльзиных рисунках. Совсем не то он ожидал увидеть, когда покупал ей художественные «фишечки». Да и из всех «фишечек» она, похоже, использовала лишь бумагу да уголь. Все краски – и акриловые, и масляные – так и остались лежать в углу мастерской. Не дошло дело до красок. Не нужны были Эльзе краски, чтобы нарисовать весь этот черно-белый ужас.

Первый рисунок. Не рисунок даже, а стремительная зарисовка. Птицы… Черные птицы с черными глазами и черными крыльями… Пока еще высоко в небе, но совершенно ясно, что еще мгновение – и они сорвутся вниз, к бегущей по лесу девушке. Девушка – это Эльза, никаких сомнений! И кошка рядом. На кошку не хватило угля, и она не такая черная, как в жизни, но такая же решительная. И нарисованная Эльза тоже решительная, готовая сражаться или умереть. Как Никита это понял? Да никак! Просто почувствовал, проникся нарисованной фантасмагорией.

Второй рисунок. Дом. Тот самый дом, что и на Никитиной картине. Только на сей раз безрадостный и мрачный во всех своих вариантах, даже в отражении. В узких окнах – темные тени. Понятно, что люди, но не разглядеть, кто именно. Людей много, почти в каждом окне по тени, смотрят из темноты, наблюдают, тянут руки, кричат криком. Почему кричат? Да не знает он! Просто чувствует! И крики, и ярость, и безысходность… И снова птицы. Черная Погоня, кружащаяся над черной башней.

Третий рисунок… Нет, Никита ошибся, тот человек из грозы не был похож на чумного доктора. Если только маской. Теперь он мог рассмотреть эту маску в деталях – каждую трещинку, каждую медную клепку. Черный плащ с капюшоном и маска делали своего хозяина похожим на птицу. Очень большую, очень опасную. К горлу подкатила тошнота. И не от страха, а от осознания того, что маска эта сработана из кожи. Человеческой кожи… Она полностью закрывает лицо, в круглых прорезях были видны лишь глаза, черные птичьи глаза без белков. И никак не понять, это человек маскируется под гигантскую птицу, или гигантская птица хочет сойти за человека…

А на полу у Никитиных ног лежал еще целый ворох черных рисунков. Черных, мрачных, страшных, наполненных болью и безысходностью. Вот, значит, как выглядят Эльзины кошмары! Если так, то ее можно понять. Жить внутри этого ужаса и остаться нормальным – невозможно!

– Вот так… – Она словно прочла его мысли, присела на корточки, принялась собирать рисунки. Нет, не собирать, сгребать весь этот бумажный ворох в кучу. Зачем? Чтобы порвать или сжечь в камине?

– Эльза, погоди. – Никита сжал ее запястья, в глаза смотреть не стал, побоялся увидеть в них искры того безумия, с которым уже ничего не поделать. – Не нужно это уничтожать.

– Почему? – Она сжимала наброски в кулаках с такой силой, что побелели костяшки пальцев. – Зачем это хранить? Зачем выпускать это в нашу жизнь?! – Ее голос сорвался на крик, руки задрожали. – Я сдерживала их. – Крик упал до шепота. – Сдерживала, сколько могла, не пускала. Я придумывала другой мир. Чтобы с солнцем и яркими красками. Знаешь, Януся приносила мне краски. Не такие хорошие, как твои, но и не самые плохие. Приносила краски и холст, и я писала другой мир.

Да, Никита знал: Эльза писала свой другой мир, а какой-то самозванец и аферист подписывал этот мир несуществующим именем, а потом продавал за очень большие деньги. А Эльза говорила-говорила, словно внутри у нее прорвало невидимую плотину, и в этот мир вместе с черными рисунками хлынули еще и слова.

– Сначала мне снились только птицы. Это было утомительно: перья, карканье, запах… Во сне птицы пахли кровью. Я не высыпалась, голова весь день была точно чугунная. Но я не боялась – просто уставала. А потом птицы начали меня замечать. Понимаешь? Если раньше это я за ними наблюдала, то теперь они. Словно бы они искали меня и вот… нашли. И запах крови сделался таким невыносимым, что по утрам я просыпалась с тошнотой и сразу же бежала в душ, чтобы его смыть. Я даже волосы сбрила, потому что вымыть из них этот смрад никак не получалось.

Никита слушал, гладил Эльзу по спине, а сам думал, что нужно договориться насчет МРТ головы. Потому что вот эти яркие запахи, эти мрачные видения могут быть симптомами опухоли головного мозга…

– …И они показывали мне картинки… – Эльза всхлипнула, выпустила из рук свои наброски. – Они убивали людей прямо у меня на глазах, налетали всем скопом, таким черным облаком. А через мгновение от человека оставалось вот это… – Она подтолкнула к Никите один из рисунков. Хватило одного взгляда, чтобы к горлу подкатила тошнота. – И к запаху крови теперь добавились крики. Я засыпала под крики в своей голове и просыпалась под них же. А потом они убили ребенка… прямо у меня на глазах… специально для меня, чтобы я понимала, что они ни перед чем не остановятся, чтобы я их боялась… – Эльза обхватила себя руками за плечи. – Тем утром я попыталась выброситься из окна. – Она уставилась на Никиту темным, мутным взглядом. – Осуждаешь? – спросила шепотом.