Вранова погоня

Марфа так и думала, что жизнь ее уже почти наладилась, когда вечером возвращалась с продуктами из магазина. Егор предлагал свою помощь, но она отказалась. Зачем отвлекать человека от работы, когда ей и самой не в тягость? Она шла по парковой аллейке вдоль пруда с жирными, ленивыми утками, несла пакеты с провизией и размышляла над будущим меню. Меню она продумывала на неделю вперед, чтобы было проще закупаться продуктами, чтобы была система и порядок. Наверное, сильно задумалась, оттого и не заметила, как налетела на встречного прохожего. Врезалась так сильно, что аж пакет на землю упал. Плохо, когда продукты на земле, непорядок.

– Ой, простите, ради бога! – Она торопливо запихивала обратно в пакет высыпавшиеся груши. Вот сейчас запихнет и извинится по-человечески.

– Ничего-ничего! Позвольте, я вам помогу!

А голос-то знакомый. До боли знакомый…

Распрямлялась Марфа медленно, все никак не решалась посмотреть человеку в глаза, все надеялась, что ошиблась.

Не ошиблась. Перед ней, довольный и сияющий, как медный пятак, стоял ее Мишаня. Или как там его на самом деле звать?

А он ее сразу не признал. Может, из-за надвигающихся сумерек, а может, просто не ожидал встретить старую знакомую, без пяти минут жену, в другом городе.

– Да ты мне однажды уже помог. – Злость накатила мутной волной. Злость и обида. – Так помог, что вспоминать страшно. Ну как, Мишенька, порешал ты свои нерешаемые проблемы? – Ногти впились в кожуру груши, и по пальцам потек липкий сок. А хотелось, чтобы Мишанина кровь. Оказывается, сильна обида, и раны до сих пор кровоточат.

– Марфуша?.. – Вот он ее и узнал. Узнал, но сразу не поверил своим глазам. Даже поморгал, чтобы лучше видеть. А потом расплылся в неискренней, мерзкой какой-то улыбочке. – Какая приятная неожиданность! Иди сюда, моя Марфушенька!

И руки раскинул, словно бы хотел Марфу обнять. Вот только не обнял, а ударил. Со всей силы врезал кулаком прямо в нос, а потом бросился прочь. А она от неожиданности даже боли не почувствовала, только металлический привкус крови во рту. Второй раз этот подонок выбил у нее почву из-под ног. Теперь уже в буквальном смысле. Сволочь!

Она так и закричала – сволочь! И, не обращая внимания на хлещущую из носа кровь, ринулась вслед за Мишаней. Если бы не полная сумка, то бежала бы быстрее, а так… Как получалось, так и бежала, но Мишаню из виду не упускала. Он петлял зайцем между старых деревьев, спина его, обтянутая льняным пижонским пиджаком, то исчезала в сумраке, то снова появлялась. Мишаня бежал прочь от аллеи, к пруду, Марфа – за ним следом. Думать в этот момент она ни о чем не могла, просто знала, что обязана его догнать, высказать все, что накипело, может быть, даже по морде наглой врезать. Но сначала догнать…

Мишаня исчез внезапно. Только что был, и вот уже не видно никого. И стемнело как-то резко, вроде и не поздно еще, вроде еще пару минут назад было все нормально видно. Марфа остановилась на берегу пруда, задышала часто-часто, по-собачьи, восстанавливая сбившееся дыхание, завертела головой в надежде отыскать этого гада. Мишаню не увидела, зато увидела прохожего. Он стоял чуть в стороне, у самой кромки темной воды, Марфе показалось, что не просто стоял, а кормил уток, потому что утки плыли к нему со всех сторон, нервно хлопали крыльями, крякали. Голодные, наверное, бедняжки. А прохожий… если бы он был нормальный, Марфа бы непременно спросила у него, не пробегал ли мимо этот подлец Мишаня, но прохожий на нормального не походил, на нем был черный плащ с капюшоном, который закрывал не только голову, но и все лицо. А Марфа вдруг подумала, что незнакомец этот не просто странный, а страшный, и пусть бы он поскорее ушел. Или вот она сама сейчас возьмет и уйдет. Ну его к черту, этого Мишаню!

Она уже почти решилась, когда незнакомец медленно обернулся и помахал ей рукой. Правильно она боялась! Таких только и бояться. Страшный человек, темный. Что снаружи темный, что изнутри. Подумалось вдруг, что вся эта неожиданная темнота идет от него. Надо уходить…

Не получилось уйти. Не дали. Кто-то с силой и злостью толкнул Марфу в спину, навстречу черной воде, почти в самые объятья Черного человека. Лучше уж в воду, чем так… Потому что у Черного человека не было лица. И с темнотой Марфа ошиблась. Темнота выбралась не из-под плаща, а из вот этих дыр, что служили Черному человеку глазами. Если у него вообще были глаза… Марфа закричала, замахала руками, пытаясь удержать равновесие, но все равно сорвалась в воду.

Холодная вода сразу же хлынула в горло, заглушила крик. Одежда тут же промокла насквозь, а удобные, но тяжелые боты потянули вниз, на дно. А какое здесь дно? И есть ли оно вообще?.. Боты надо было сбросить. Пусть жалко, но жизнь дороже. А плавать она умеет, еще в детстве папка научил, так что не надо паниковать. Сейчас бы воздуха глотнуть, и можно плыть к берегу.

Марфа рванула вверх, к мутному свету и воздуху. Сейчас, сейчас, совсем мало осталось…